– Марианна! Меня зовут Марианна Ма…
– Нет… Я хочу знать только твое имя… Остальное я узнаю позже, если захочу… У сна не может быть ничего, кроме имени, а мне уже давно ничто подобное не снилось… Ты прекрасна, Марианна!.. Твой голос околдовал меня, а красота привела в восхищение.
– Это правда? – радостно спросила она. – Я нравлюсь вам до такой степени… Тогда скажите мне и ваше имя. Господин Дени – это же ужасно!
– Я знаю! Зови меня Шарль! Тебе нравится имя Шарль?
– Мне все равно. Я его полюблю, ибо это ваше имя.
Он взял ее руку и стал покрывать поцелуями, незаметно поднимаясь от запястья к локтю и дальше к округлости плеча, освобожденного им от короткого рукава. Под его лаской по телу Марианны пробежал озноб, и она закрыла глаза, охваченная неописуемым счастьем. Ни за что в мире она не прервала бы его: с того момента, как она его увидела, у нее появилась непроизвольная уверенность в том, что это произойдет. Шампанское добавило в ее кровь достаточно пыла, чтобы погасить отвращение, которое она испытывала к мужчинам после злополучного опыта с Жаном Ледрю! К тому же и Шарль не был реально существующим мужчиной, это просто сон. И у нее не было никакого желания проснуться, а хотелось только слушать, как пробуждаются в ее теле новые ощущения, требовавшие больше, чем поцелуи…
Когда его рука скользнула по ее талии и осторожно опрокинула Марианну на подушки шезлонга, она испустила глубокий вздох и открыла глаза, чтобы увидеть прильнувшее к ней лицо Шарля, но тут же закрыла, едва их губы соприкоснулись. Его поцелуи были легкие, как дуновение ветерка, однако в крови Марианны они постепенно раздували настоящий пожар. Сердце ее готово было выскочить из груди, она задыхалась в объятиях Шарля, ожидая другие поцелуи, другие ласки.
Не отрывая губ от ее рта, он прошептал:
– Ты хочешь принадлежать мне… скажи? Хочешь?
Она ответила движением век и, обвив его шею руками, с силой прижала к себе.
– Здесь слишком светло, – шепнула она.
– Пойдем!
Он полуподнял ее и увлек к двери, за которой оказалась небольшая комната, вся в голубом. Она благоухала жасмином, а белизна открытой постели едва угадывалась в этом приюте любви, освещенном только огнем камина.
При виде кровати Марианна инстинктивно попятилась, но Шарль закрыл ей рот таким горячим поцелуем, что она чуть не потеряла сознание. Затем он повел ее к камину, опустился на низкий пуфик и посадил ее, как ребенка, себе на колени. Расстегивая великолепное розовое платье, он бормотал по-итальянски восхитительные, нежные слова любви и покрывал поцелуями ее плечи, шею, грудь, по мере того как они освобождались от кружев рубашки. Его ласки становились все смелей, но были так нежны, что Марианна вскоре забыла всякую стыдливость ради удовольствия слышать комплименты ее прелестям.