Наконец он отнес ее, нагую и трепещущую, в постель, где оставил среди надушенных покрывал, чтобы несколько минут спустя присоединиться к ней.
Засыпая двумя часами позже в объятиях Шарля, переполненная впечатлениями, удовлетворенная Марианна подумала со счастливым вздохом, что пережитое сейчас не идет ни в какое сравнение с экзекуцией, которой она подверглась той памятной ночью в риге. И это случилось не только потому, что она полюбила Шарля, тогда как к Жану Ледрю была довольно равнодушна и просто нуждалась в нем. Человек же, которому она так внезапно отдалась, стал ее подлинным возлюбленным в полном смысле этого слова. Именно этой ночью она перестала быть девушкой. Нежная любовь Шарля совсем иначе раскрыла бутон ее женственности, чем торопливая неловкость моряка. И теперь она поняла смысл слов: принадлежать кому-нибудь. Ничто и никто никогда не разлучит ее с тем, кто открыл ее для любви и для нее самой.
– Я люблю тебя, Шарль, – прошептала она, целуя его шею. – Я твоя навсегда. Что бы с тобой ни случилось, куда бы ты ни поехал, я последую за тобой и буду любить тебя.
Он приподнялся на локте и заставил ее посмотреть на себя.
– Не надо говорить так, carissima mia! Никогда не известно, что скрывается за закрытой дверью будущего. Я могу завтра умереть.
– А я последую за тобой, и мы все равно будем вместе. Ты не можешь себе представить, чем ты одарил меня этой ночью. Ты не можешь это понять, а я тем более. Я принадлежу тебе, тебе одному! Обними меня, Шарль, обними покрепче!
Тогда он снова овладел ею с неистовством, заставившим ее застонать, и снова она подчинилась его желанию. Затем он зашептал:
– Это ты одарила меня, и ты же благодаришь… Mio dolce amor!.. Ты права: ничто и никто не заставит нас забыть эту ночь! Теперь спи, поздно.
Она послушно примостилась у его плеча и закрыла глаза. Все было хорошо, все было просто теперь. Они любят друг друга. Кто может отныне помешать им всегда быть вместе? Разве он не вдовец? И впервые после той ночи в Селтон-Холле Марианна подумала, что и она тоже была вдовой.
Неожиданно проснувшись, Марианна не могла сообразить, долго ли длился ее блаженный сон. Она разглядела в полутьме комнаты Дюрока, который говорил что-то на ухо уже сидевшему в постели Шарлю.
– Что случилось? – спросила она сонным голосом. – Уже поздно?
– Нет, успокойся! Еще только три часа, но мне надо ехать! Закладывайте карету, Дюрок. Я сейчас приду!
Он уже встал с кровати. Ощущая, что его отрывают от ее сердца, Марианна обхватила его за плечи.
– Почему ты оставляешь меня? Отчего так быстро? Что произошло?