Персье и Фонтен дружно воздели руки горе, как танцоры в тщательно отделанной фигуре балета.
– Восстановить стиль Людовика XIV или XV? Но, мадемуазель, позвольте заметить, что это вышло из моды, – сказал Фонтен укоризненным тоном. – Такого больше не делают, это старье в обществе не ценится. Его Величество Император считает необходимым…
– Его Величество прежде всего считает необходимым удовлетворять мои желания, – мягко прервала его Марианна. – Я прекрасно понимаю, что восстановить внутреннее убранство в первозданном виде невозможно, так как мы не знаем, как оно выглядело, но я думаю, что вам достаточно сделать все в соответствии со стилем дома и особенно, особенно в духе висящего в зале портрета.
Наступило молчание, такое глубокое, что Фортюнэ зашевелилась в своем кресле.
– Портрет? – спросил Фонтен. – Какой портрет?
– Да как же, портрет мо…
Мариана спохватилась. Она чуть не сказала «портрет моего отца», а певица Мария-Стэлла не могла иметь ничего общего с семьей д'Ассельна. Она глубоко вздохнула и быстро заговорила:
– Великолепный портрет мужчины, который мы видели сегодня утром – мои друзья и я – над камином в зале. Мужчина – в костюме королевского офицера.
– Мадемуазель, – хором ответили оба архитектора – уверяем вас, что мы не видели никакого портрета.
– Но ведь я еще не потеряла рассудок! – теряя терпение, вскричала Марианна.
Она не понимала, почему эти люди не хотели говорить о портрете. В волнении она обернулась к м-м Гамелен.
– Подтвердите, дорогая, что вы тоже его видели.
– Действительно, я его видела, – встревоженно сказала Фортюнэ. – И вы утверждаете, господа, что в том зале не было никакого портрета? Я ясно вижу его перед собой: удивительно красивый и благородный мужчина в форме королевского полковника.
– Клянемся честью, сударыня, – заверил Персье, – мы не видели его, поверьте, если бы мы там что-нибудь увидели, мы обязательно сказали бы вам. Все это достойно удивления. Подумать только: портрет один в опустошенном доме.
– Однако он был там, – упрямо настаивала Марианна.
– Да, он был там, – раздался позади нее голос Жоливаля, – но теперь его нет!
Аркадиус, исчезнувший сразу после полудня, вошел в салон. Персье и Фонтен уже спрашивали себя, не попали ли они к помешанным, облегченно вздохнули и с признательностью обернулись к этой неожиданной поддержке. Тем временем Аркадиус, как всегда любезный, поцеловал руки хозяйке дома и Марианне.
– Очевидно, кто-то унес его, – беззаботно воскликнул он. – Господа, вы уже договорились с… синьориной Марией-Стэллой?
– То есть… гм… Еще нет! Эта история с портретом…