Паж исчез с многозначительной быстротой, но тут же вернулся и придержал дверь открытой, чтобы пропустить солдата, настолько покрытого пылью и грязью, что невозможно было разобрать цвет его мундира. Сдвинув каблуки, с кивером под рукой, он замер посреди салона, вскинув голову. Пробивающаяся рыжеватая бородка окаймляла лицо, которое пораженная Марианна узнала с первого взгляда, еще до того, как он отчеканил по-уставному, глядя перед собой на обтянутую серым с золотом стену:
– Старший унтер-офицер Ледрю, чрезвычайный курьер его сиятельства монсеньора герцога Далмации, к Его Величеству Императору и Королю. К услугам Его Величества!
Это был действительно он, человек, сделавший ее женщиной, кому она обязана своим первым, таким невероятным любовным опытом. Несмотря на изможденное лицо, два прошедших месяца почти не изменили его, однако Марианну не покидало ощущение, что перед ней совсем другой человек. Каким образом за такое короткое время моряк Сюркуфа смог превратиться в подобного солдата с окаменевшим лицом, в облаченного доверием герцога гонца… С изумлением она заметила на его зеленом мундире совсем новый Крест Почетного Легиона, но с тех пор, как она попала во Францию, Марианна свыклась со своего рода волшебством, окружавшим Наполеона. То, что казалось бессмысленным, абсурдным или просто странным другим, было обычным для этой удивительной страны и исполина, стоявшего во главе ее. В ничтожно короткий срок оборванец моряк, только что бежавший из английской тюрьмы, преобразился в героя войны, скачущего, как кентавр, из одного конца Европы в другой.
В то время как Наполеон, заложив руки за спину, прохаживался и, не говоря ни слова, внимательно рассматривал мертвенно-бледного новоприбывшего, в котором гордость и почтение боролись с усталостью, заставляя оставаться неподвижным, Марианна невольно спросила себя, что произойдет, когда взгляд Ледрю упадет на нее. Она достаточно знала вспыльчивый характер бретонца, чтобы опасаться этого. Кто может знать, как он прореагирует, узнав ее? Не лучше ли будет уйти украдкой, предпочтя встретить позже недовольство Наполеона, недовольство, против которого она чувствовала себя достаточно вооруженной.
Она тихо встала, чтобы направиться к боковой двери. Как раз в этот момент Император остановился перед Ледрю и пальцем приподнял сверкавший на его груди крест.
– Судя по этому – ты храбрец. Где ты получил его?
Румянец гордости вспыхнул на изможденном лице солдата.
– Под Сьюдад-Родриго, сир! Из рук маршала Нея!
– И за что?
– За… за пустяки, сир!