– Гады, – сквозь стиснутые зубы пробормотал Евгений. Странно – несмотря ни на что, в душе всколыхнулось глухое чувство жалости. – И что было дальше?
– А дальше, Женя, было самое интересное. Самое невероятное. Я ведь, оказывается, знала ее! Еще раньше, чем ты, с ней познакомилась. Видишь ли, как правило, в таких случаях, когда потерпевший находится в тяжелом состоянии стресса, ему назначают курс восстановительного и профилактического лечения у психиатра. Я тогда уже третий год в больнице работала. И именно я была ее лечащим врачом.
От удивления Евгений присвистнул. Ничего себе, вот это подробности выясняются! Все-таки как переплетаются иногда людские судьбы! Захочешь придумать – не придумаешь.
– Курс лечения был трехнедельным, – продолжала Лена. – И состоял в основном из бесед. Ну, что ты так смотришь? Это один из самых действенных методов лечения вподобных случаях, между прочим. Она была в ужасном состоянии. Невменяемая. И главное, что ей было нужно, – этоговорить. Не держать в себе, не молчать о том, что пришлосьпережить, а выговориться. С ней работали я и еще один психолог из центра планирования семьи. С ней было трудно…
Лена замолчала на минуту, вспоминая, видимо, то время. Евгений не торопил.
– Очень трудно с ней было. Первую неделю она вообщемолчала, только смотрела на всех глазами затравленного волчонка, от еды отказывалась. А потом мне все-таки удалось ееразговорить. Из нее все это хлынуло, словно потоком. Она мне рассказала не только про изнасилование, но и про сестру свою погибшую… Женя, если бы я знала, что это она! Если бы ты мне хотя бы фотографию ее показал, я бы сразу узнала! Сразу узнала бы и все поняла!
– Ничего бы ты сразу не поняла. Я ведь ни одной живой душе не рассказывал… об «испанском» периоде своей жизни. – Евгений криво усмехнулся, произнося слово «испанский». – И про смерть Ани тоже никому…
– Они были сестрами. Сестрами-близнецами, – продолжила Лена. – Их так назвали специально: Аня и Яна. Получается, что Аня – это Яна наоборот.
– Как это – Яна наоборот?
– Ну, если справа налево, наоборот, имя прочитать, – сердито объяснила Лена. – Что ж тут понимать-то? Так вот… Они росли вместе до четырнадцати лет. А потом родители разошлись со скандалом и «поделили» детей. Одна осталась с матерью, другую забрал отец. Четырнадцать лет – ты представляешь, какой это трудный возраст?
– Приблизительно, – кивнул Евгений, почему-то вспомнив: когда они с Ленкой первый раз переспали, им было по пятнадцать. Наверное, пятнадцать – тоже возраст очень трудный, раз дети такие вот вещи вытворяют…