Категорически не хотелось никуда уходить. Так бы и стоять на обочине дороги, согревая друг друга теплым дыханием и поцелуями. И черт бы с ним, с шампанским и с букетом цветов в виде сердца…
Только ведь и кольцо осталось дома. Вспомнив про кольцо, он снова заволновался.
– Ты чего? – Она сразу заметила перемену в его настроении, подняла лицо и пристально посмотрела в глаза.
– Ничего. Просто домой идти не хочется.
– А надо? – поинтересовалась она, блеснув лукавым взглядом.
Конечно же, догадывалась, что дома ее ждет сюрприз. Только пока не знала какой.
– Не знаю. Вообще-то я был бы совсем не против провести остаток жизни под этим зонтом. Здесь, на остановке. При условии, что ты всегда будешь рядом. Как ты на это смотришь?
– Вообще-то, – ответила она, подумав, – неплохая идея. Только если мы захотим, например, спать? Или есть?
– Тогда сходим на минутку домой. Если захотим есть. Или… спать.
– Спать – прежде всего, – ответила она, коснувшись теплой улыбкой его щеки.
Они оба поняли, о чем сейчас говорят, и Евгений сразу же почувствовал, как в самом низу живота растет маленький и тугой комок тепла.
Еще секунду назад ему хотелось всю жизнь стоять под зонтом. Теперь уже – совсем не хотелось. Все-таки жизнь – переменчивая штука.
– Пойдем! – Он потянул ее за руку, и она, тихо засмеявшись, засеменила следом, стуча тонкими каблуками по мокрому асфальту.
– Подожди! Ты мне руку оторвешь! – взвизгнула Яна.
– Я ужасно хочу спать! – прорычал он в ответ, продолжая ее тянуть.
– А есть? Есть ты, что ли, совсем не хочешь? – пискнула она и снова рассмеялась, на этот раз громко и звонко.
На остановке стояли люди. Втягивали головы в плечи и все, как один, смотрели на них.
Завидовали – сомневаться в этом не приходилось.
– Тебя. – Он притянул ее к себе на секунду и выдохнул это маленькое слово в ямочку на ее подбородке.
Яна поймала его за рукав и сунула руку под локоть, пристраиваясь под ритм его быстрых шагов.
Остаток пути она увлеченно рассказывала о том, как прошел день на работе. Он внимательно слушал и привычно удивлялся тому, что все эти этюды и гаммы, которые разучивала Янка с учениками на занятиях в музыкальной школе, стали для него такими важными.
Важным было все, что хоть как-то ее касалось. Пусть невзначай, вскользь, самым краешком.
«Это любовь», – подумал он, совершенно не стыдясь этого слова.
В лифте он прижал ее к себе, заранее проклиная розы и шампанское, на которые теперь, хочешь не хочешь, а все равно придется потратить несколько драгоценных минут. Теряя голову, залез руками под куртку, ощутил под пальцами горячую кожу, понимая, что на этот раз им до дома не добраться.