Ложь во спасение (Егорова) - страница 66

Пришлось открыть окно и долго проветривать квартиру. Холодный и влажный запах осени ворвался внутрь, заполнил собой каждый угол, и на душе от этого осеннего запаха стало еще тяжелее, еще тоскливее. Несмотря на то что солнце за окном изо всех сил старалось поднять настроение, Лена мрачнела с каждой минутой.

Вот ведь как бывает. Она даже и не надеялась, что Женька ей позвонит. И уж тем более даже мысли не могла допустить, что его звонок вызовет в душе такую реакцию. Не радость, не сумасшедшую и отчаянную надежду, а только глухую тоску и тревогу.

Она покосилась на часы. До шести еще целый день надо как-то прожить. Чем-то заполнить эти и без того утомительно длинные минуты.

Безжалостно смахнув в мусорное ведро пригоревшую порцию котлет, она до блеска отмыла сковородку и решительно сунула в морозилку оставшийся фарш. Шансы на то, что следующая порция окажется удачной, весьма призрачны, а значит, не нужно зря переводить продукты.

Прихватив магнитофон, она отправилась в комнату заниматься уборкой.

Долго стояла с влажной тряпкой возле журнального столика, на поверхности которого по-прежнему можно было различить печальный нуль. Тот самый, который символизировал прогнозы на будущее.

Категорично смахнув со столешницы символический нуль, она двинулась дальше, решив весь остаток дня посвятить борьбе с пылью.


Сосредоточиться на работе не получалось.

Евгений сидел за столом, заваленным чертежами. Но вместо чертежей перед глазами стояли пятна крови на спортивном костюме.

И еще, ему все время казалось, что все вокруг смотрят на него как-то странно. Как будто знают то, чего знать не могут, но все равно знают. Видят по глазам. Ведь говорят же, что глаза – зеркало души, и если сейчас на самом деле в его глазах отражается то, что происходит в душе, коллегам по работе, имевшим несчастье в эти глаза заглянуть, остается только посочувствовать.

Евгений то и дело оглядывался по сторонам, хотя и знал, что в кабинете никого, кроме него, нет. В очередной раз убедившись в этом, проверял свои руки. Под ногтями не осталось и следов земли – после того, как все закончилось, он несколько раз тщательно намылил руки и сполоснул холодной водой из пластиковой канистры. Руки были чистыми. Они даже не пахли землей. По рукам никто бы не догадался, что два часа назад в лесопосадках он закапывал в землю тяжелый и объемный пакет.

Внутри лежали топор, тряпка, которой вчера вечером Яна мыла полы в гостиной, и спортивный костюм.

Руки по-прежнему дрожали. От нервного напряжения и от физической усталости. Мокрая от вчерашнего дождя земля была плотной и тяжелой, пришлось попотеть, чтобы выкопать яму нужных размеров. Пальцы скрючились от холода и от усилий. Ему даже показалось, что он больше никогда не сможет их разогнуть – так и будет всю оставшуюся жизнь ходить, сжимая в каждой ладони по одному невидимому теннисному мячу.