Марина влетела в квартиру, бурей промчалась мимо какой-то принаряженной в форму серой мыши, отперевшей ей дверь, и скрылась в своей комнате.
Через несколько минут, переодевшись, она нажала на кнопку звонка, вызывая горничную.
Скоро в дверь постучали, и через порог робко перешагнула давешняя мышь в форме.
Марина недоуменно посмотрела на нее:
– Ты кто такая?
– Горничная, – едва слышно сказала девушка. – Вы меня вызывали?
– Ага, вызывала, – согласилась Марина. – Только я думала, та придет… черт, как же ее зовут-то? Забыла. Ну, не важно. Какая разница, собственно говоря? Прибери тут, это во-первых. А во-вторых, где старик?
Горничная хлопнула голубыми глазами, и Марина вдруг поняла, что девушка очень хороша собой. И лет ей далеко не шестнадцать, как можно было бы подумать с первого взгляда, а наверняка больше двадцати.
– Старик?..
– Папашка мой! – сердито пояснила Марина. – Чего непонятного?
– А… В гостиной они. В малой. С супругой.
– Ясно. В общем, наведи тут полный блеск. А потом сообрази мне что-нибудь поужинать в комнату. Не хочу в столовую тащиться.
– Слушаюсь… – прошелестела девушка.
Марина отправилась в малую гостиную, на ходу оглядывая себя в зеркалах, обильно развешанных во всех коридорах их бесконечно огромной квартиры, занимавшей целый этаж старинного здания. Зеркала появились в доме вместе с третьей женой отца. Инна Григорьевна просто обожала любоваться на себя каждую минуту, для нее созерцать собственную красоту было так же необходимо, как дышать. Марина в который уже раз со злым весельем представила, что будет, когда Инна заметит у себя первую морщинку. А потом вторую, третью… Конечно, сначала она бросится к косметологам, потом – к хирургам, дарующим молодость… а дальше? Удавится с горя, не иначе.
…Бабушка часто повторяла: «Не родись красивой, а родись счастливой». И добавляла обычно, что даже если выпадет девушке красота, не надо считать ее какой-то особой своей заслугой, и тем более ни к чему красотой кичиться. Не в красоте суть. Марина бабушке верила и собственной внешностью довольно долго не интересовалась. Впрочем, ей ведь было всего шесть лет, когда она навсегда рассталась с бабулей, а в городе ее жизнь была поначалу настолько трудной и невеселой, что не до размышлений о красоте оказалось несчастной девочке…
Марина отлично помнила тот июньский день, когда в их опустевшую деревеньку в очередной раз приехала огромная черная машина. Утром перед прибытием «хама» их с бабушкой навещал лесник и чуть не довел Марину до слез, дразня ее «рыжей лисичкой», так что Марина, рассерженная и обиженная, ничуть не огорчилась из-за того, что ей вот так внезапно, ни с того ни с сего, пришлось уехать от любимой бабули. И очень хорошо, что она уедет, думала тогда Марина, просто замечательно, что папа решил наконец забрать ее к себе! Пусть теперь бабушка пожалеет, что не прогнала дядю лесника, не стала защищать внучку, а, наоборот, смеялась вместе с ним над Мариной. Да еще коза Люська накануне боднула Марину сзади под коленки так, что Марина полетела прямиком в кучу сена! Нет, лучше она к папе уедет. В городе наверняка ее ни лесник обижать не станет, ни козы. Вряд ли в городе козам разрешают бегать без привязи. Там ведь машин тьма-тьмущая, вмиг задавят! В общем, Марина наскоро расцеловалась с бабушкой, схватила узелок с хлебом и вареными яйцами – и радостно забралась в нутро громадной машины. Она даже не обратила внимания на то, что все ее вещи остались у бабули. Здоровенные парни не взяли собранную Натальей Ивановной сумку, коротко сказав, что все равно девочке будут покупать новое.