– Мама, – укоризненно покачал головой сын, – ты опять за свое! Не нужно меня сватать за кого попало. Ты совершенно не хочешь, чтобы я женился.
– На ком попало?! Как ты можешь так говорить о дочке Ольги Ивановны? Это ты подбираешь кого попало! Я уверена в том, что профурсетка Липа подцепила тебя в трамвае или на автобусной остановке.
– Мама, я езжу на автомобиле, – вставил Максим, все еще не теряя надежду завершить разговор.
– Ха! Такие, как она, без зазрения совести лягут под твои колеса, чтобы окрутить бедного мальчика!
– Мама, она не ложилась под колеса, она ошиблась квартирой, домом, улицей, городом, в конце концов. – Кудрина начал раздражать разговор на избитую тему. Серафима Павловна неоднократно пыталась свести его с дочерьми своих многочисленных приятельниц, после чего поджимала губы и обижалась, когда сын начинал планировать совместное будущее с одной из них. В принципе, одна и была. Случилось это четырнадцать лет назад, после чего он зарекся знакомиться с мамиными приятельницами и их дочерьми.
– Она ошиблась городом?! – искренне удивилась Серафима Павловна и перестала жевать. – Как?!
– Села не в тот междугородний автобус, – устало отмахнулся Кудрин, – водитель довез ее до дома.
– И дом оказался точно таким же, как у нее? – подозрительно поинтересовалась Серафима Павловна. – И квартира совпала? Ключ подошел… Прекрати обманывать мать! Я каждый год смотрю по телевизору эту комедию. – Внезапно она догадалась о самом неприятном, что тот хотел бы скрыть. – А! Так она была пьяная! Признайся, сын! И вешалась тебе на шею, мошенница! На нее следует завести уголовное дело. Ты проверял, у тебя ничего не пропало?! – Серафима Павловна выскочила в комнату.
– Пропало! – крикнул ей вслед сын. – После ее отъезда пропало пианино!
– А! Я так и знала, – взвизгнула Серафима Павловна, – она увезла его с собой! Какое пианино? Что за идиотские шутки? – она вернулась на кухню. – У тебя никогда не было музыкальных инструментов. Слон наступил тебе на ухо, или это был медведь, но, скорее всего, они оба потоптались на твоем органе слуха. Наверняка она забрала все деньги и ценности.
– Единственная ценность в этой квартире, – Максим доел свою яичницу и встал, – так это ты, мамуля. А на тебя, как я понимаю, покушается только Митрофан Ильич.
Серафима Павловна зарделась от удовольствия, но предпочла не вдаваться в подробности.
– Он меня действительно заждался. Проверь документы, сынок, – посоветовала она ему на прощание.
– Мамуля, – провожая ее к двери, заметил Кудрин, – если она что и забрала с собой, так только мое сердце. Тише, спокойно, не волнуйся. Это тоже была шутка!