Но на кухне горел свет, и сквозь стеклянную дверь маячили две тени. Липа сосредоточилась, скорее всего, как она подумала, мама ей двоится, как и сестры Грозовские. Ни в коем случае нельзя показывать эту слабость, нужно постараться не замечать вторую тень. Липа толкнула дверь на кухню и прошла к столу.
– Добрый вечер, мамочка, – она чмокнула ее в щеку и села на свободное место. – Что делаешь?
Кудрин растерялся, заерзал на табуретке и кашлянул. Липа не обратила на него никакого внимания, отметив, что вторая тень до странности похожа на Кудрина, а не на маму.
– Чай пьем, – растерялась мама, не ожидая встретить дочь в таком состоянии. – А ты что пила?
– Я не пила, – отмахнулась Липа, – я заливала горе. Меня бросили пять женихов! И избили.
– Что ты говоришь? – пробормотал Кудрин, обиженный тем, что Липа на него даже не взглянула.
– Госпожа Грозовская любезно предложила мне участие в пикете у загса, я не могу долго тут с тобой засиживаться…
– А со мной? – недоумевал Кудрин. – Я, между прочим, привез твою сумку!
– Ну, мне пора! – заявила Евгения Петровна. – Что-то я с вами засиделась! – Она моментально подхватилась, чмокнула дочь и исчезла.
Липа отмахнула рукой наваждение, которое не ушло следом за мамой, а осталось сидеть на месте и до мельчайших деталей походить на Кудрина.
– И часто ты употребляешь? – Кудрин встал, сунул руки в карманы и принялся расхаживать по небольшой кухне: шаг в одну сторону, шаг – в другую.
– Кто ты, видение? – прошептала Липа, не в силах поверить, что перед ней настоящий Кудрин. Она подняла глаза и убедилась в этом. Перед ней маячил Максим. Первой мыслью Липы стала та, что она вновь ошиблась городом. Это стало входить у нее в привычку?! Но как же здесь оказалась мама? Приехала следом за ней?! Не хватает только того, чтобы городом ошиблись все ее родственники! Липа моментально протрезвела и огляделась. Нет, плюшки мамины, а кухня явно ее. В раковине полно немытой посуды, значит, точно ее. Кудрин чистюля и педант, он бы все перемыл. Впрочем, возможно, за этим он и приехал?
– Значит, он тебя все-таки бросил?! – злорадно наклонился над Липой Кудрин. – Какое горе! Ты не достаточно сильно его залила, раз добралась до собственного дома.
– Ой, ой, кто бы говорил, – простонала Липа, у которой появилось дикое и еле сдерживаемое желание расхохотаться ему в лицо. – Самого-то бросили, – она уперлась взглядом в его лоб, – и избили!
И она все же расхохоталась. Чувственно, азартно, искрометно. Во всяком случае, так ей показалось. Стало непонятно, на что обиделся выбежавший из квартиры Кудрин. После его ухода смеяться расхотелось. Липа встала и закрыла входную дверь, ее опыт подсказывал, что дверь лучше держать на запоре, мало ли кто ошибется адресом.