И вот к Морготу привели Хурина, ибо Моргот знал о его дружбе с владыкой Гондолина; но Хурин не подчинился ему, а лишь насмехался. Тогда проклял Моргот Хурина и Морвен и все их потомство, и прирек им темный и горестный жребий, и, выведя Хурина из темницы, усадил его в каменное кресло на одной из вершин Тангородрима. Волей Моргота он был прикован к этому креслу; и Моргот вновь проклял его и молвил так: "Сиди же и любуйся краями, где лихо и отчаяние падут на тех, кто любим тобою. Ты осмелился насмехаться надо мной и подвергать сомнению могущество Мелькора, Властелина судеб Арды. Так узри же взором моим, услышь моим слухом; и не сойти тебе с этого места, пока все не придет к горестному своему концу."
Так и случилось; но никто не слышал, чтобы Хурин когда-либо молил у Моргота смерти либо пощады себе и роду своему.
По велению Моргота орки, немало потрудившись, собрали тела всех, кто пал в великой битве, их оружие и доспехи и сложили посредине Анфауглифа огромный курган; он был виден издалека. Хауд-эн-Ндэнгин, Курган Убитых нарекли его эльфы, и Хауд-эн-Нирнаэф, Курган Слез. Но среди пустыни, сотворенной Морготом, над курганом этим проросла и поднялась трава; и с тех пор ни одна тварь Моргота не осмеливалась бродить по земле, в которой рассыпались в прах мечи эльдаров и аданов.
Глава 21
О Турине Турамбаре
Риан, дочь Белегунда, стала женой Хуора, сына Галдора; случилось это за два месяца до того, как он с братом своим Хурином ушел на Нирнаэф Арноэдиад. Когда супруг ее сгинул, она бежала в дебри; Сумеречные Эльфы Мифрима пришли ей на помощь и, когда родился ее сын Туор, приняли его на воспитание. Сама же Риан ушла из Хифлума и, придя к Хауд-эн-Ндэнгин, легла там и умерла.
Морвен, дочь Барагунда, была женой Хурина, владыки Дор-Ломина; а сыном их был Турин, родившийся в тот год, когда Берен Эрхамион в лесу Нэльдореф встретил Лутиэн. Была у них также дочь по имени Лалайф, что означает Смех, и брат ее, Турин, любил ее; но когда Лалайф сравнялось три года, в Хифлум пришло поветрие, порожденное лихим ветром из Ангбанда, и она умерла.
После Нирнаэф Арноэдиад Морвен по-прежнему жила в Дор-Ломине, ибо Турину было всего восемь лет, и она вновь ждала дитя. Недобрые настали дни: вастаки, захватившие Хифлум, презирали уцелевших людей из племени Хадора, всячески их притесняли, отбирали добро и земли и обращали в рабство детей. Но таковы были красота и величие владычицы Дор-Ломина, что вастаки боялись ее и не осмеливались наложить руку на нее, либо ее домочадцев; меж собою они шептались, что она опасная чародейка, искушенная в магии, и что она в сговоре с эльфами. Все же теперь она была бедна, и никто не помогал ей; лишь Аэрин, родственница Хурина, которую насильно взял в жены вастак Бродда, тайно поддерживала ее; и Морвен опасалась, что Турина отберут у нее и обратят в рабство. Потому ей пришло на ум тайно отослать его и молить короля Тингола дать ему приют, ибо Берен, сын Барахира, был родичем ее отца и, сверх того, другом Хурина задолго до того, как пришла беда. И вот осенью Года Скорби и Слез Морвен отправила через горы Турина с двумя старыми слугами, повелев им, если то будет возможно, отыскать дорогу во владения Тингола. Так начала сплетаться судьба Турина, о которой с начала до конца повествует песнь, называемая «Нарн-и-Хин-Хурин», самое длинное изо всех преданий, повествующих о тех днях. Здесь эта история пересказана кратко, ибо связана с судьбой Сильмарилей и эльфов; названа она Повестью о Печали, ибо воистину скорбна, и в ней раскрылись самые лихие дела Моргота Бауглира.