Но молнии били все чаще и поражали людей на улицах городов и в полях; и огненная стрела ударила в купол Храта и рассекла его надвое, и он корчился в пламени. Но сам Храм уцелел. Саурон же стоял на башенке, пренебрегая молнией, и остался невредим; и в тот час люди нарекли его богом и во всем подчинялись ему. Потому и не внял никто последнему знамению. Ибо земля под их ногами сотрясалась, и ворчанье подземного грома смешивалось с ревом моря, и вершина Мэнэльтармы исторгала дым. Но тем спешнее вооружался Ар-Фаразон.
К тому времени флот нуменорцев затмил море у западного берега, и был он подобен архипелагу из тысячи островов; мачты кораблей высились горным лесом, а паруса громоздились тучами; и золотом и чернью пылали стяги. Все ждало лишь слова Ар-Фаразона; Саурон же удалился во внутренний круг Храма, и туда привели жертвы, дабы сжечь их.
Тогда со стороны заката явились Орлы Западных Владык, летя в боевом строю, край которого терялся вдали, недоступный глазу; и все шире простирались их крылья, заслоняя небо. Запад за ними пылал багровым огнем, и они сверкали, будто озаренные пламенем великого гнева; и весь Нуменор словно осветился раскаленными углями огромного костра; и люди взглянули друг на друга, и почудилось им, что лица их красны от гнева.
Ожесточилось сердце Ар-Фаразона, и взошел он на борт могущественнейшего своего корабля, «Алькарондаса», "Морской Твердыни". Был он многовесельный и многомачтовый, весь золоченый и черненый, и на нем возвышался трон Ар-Фаразона. И облачился Ар-Фаразон в доспехи, и возложил венец, и велел поднять королевский стяг, и подал знак к отплытию; и пение труб Нуменора заглушило раскаты грома.
Так нуменорская армада вышла сражаться с мощью Запада; ветер был слаб, но у них было в достатке и весел, и рабов в трюмах. Зашло солнце, и настала небывалая тишь. Тьма окутала землю, и море застыло, и весь мир замер в преддверии того, что грядет. Медленно сокрылся флот из глаз дозорных в гаванях, и смерились его огни, и ночь поглотила его; а наутро он был уже далеко. Мощный ветер налетел с востока и умчал корабли; и так нарушили они Запрет Валаров и вошли в запретные воды, неся войну Бессмертным, дабы отвоевать у них вечную жизнь в Кругах Мира.
Флот Ар-Фаразона между тем пересек море и минул Аваллонэ и весь остров Эрессэа, и опечалились эль дары, ибо свет восходящего солнца затмился нуменорскими парусами. И вот Ар-Фаразон достиг Амана, Благословенного Края, и приплыл к берегам Валинора; и по-прежнему стояла мертвая тишь, и судьба мира повисла на волоске. И в последний миг Ар-Фаразон заколебался и едва не повернул назад. Дрогнуло его сердце, когда взглянул он на безмолвные берега и узрел сияние Таниквэтиля, что белее снега и холоднее смерти, безмолвное, неизменное и ужасное, как отблеск света Илуватара. Но гордыня была сильнее, и Ар-Фаразон покинул корабль, и ступил на берег, возглашая, что край этот принадлежит ему, если только никто не выйдет оспорить его права. И войско нуменорцев стало лагерем у Туны, где нашли убежище эльдары.