Он швырнул Вассиана наземь и сильно, рассчитанно сильно ударил его ногой в пах.
Вассиан выгнулся дугой, потом в узел завязался – в узел неистовой боли, в воющий, захлебывающийся слезами узел...
– Худо? – с ненавистью спросил Тимка. – Сейчас еще хуже будет, сволочь. Говори, где золото?
Вассиан стонал, всхлипывал, но ничего не говорил.
– Ну что ж, – пожал плечами Тимка, – делать нечего. Я сейчас тебе пальцы ломать стану. Пальцы на ногах, чтоб ты работать все же мог. Но понадобится, дело и до рук дойдет. А если и тогда не скажешь, то мы уйдем и бросим тебя здесь подыхать. А в деревне я доберусь до твоей Дуньки. Уж она мне ответит за то, что я с пустыми, почитай, руками от клада уйду. Уж я на ней всю свою злость на тебя вымещу, понял? Себя не жалеешь, так ее пожалей, гад ты гадский! Сам же виноват, что я из тебя сейчас кровавое тесто замесил. Сам виноват! А скажешь правду, я от своего слова не отступлюсь, поделюсь со всеми, как и обещал, а с тобой в первую голову.
Вассиан угрюмо молчал, изредка постанывая.
– Ну, коли так... – с лютым и враз беспомощным выражением пробормотал Тимка и, подсунув под ногу Вассиана выворотень, схватил воткнутый в пень топорик и занес его.
– Скажу! – завопил Вассиан нечеловеческим голосом.
И Тимка каким-то чудом успел направить топорик не на его босую, с черными от грязи пальцами ногу, а в комель выворотня. Топорик в полете аж свистнул. Марусе почудилось – от разочарования, что не отведал свежей крови. Она взвизгнула, живо представив, какой ужас тут мог бы сотвориться сейчас, – и подавилась визгом.
– Заткнись, – буркнул Тимка, чуть покосившись на нее, хотя надобности в острастке уже не было, у Маруси от страха само собой гортань свело. – Ну, Вассиан, признавайся, где Максимов мешок?
Вассиан бормотал что-то невнятное, однако, похоже, Тимка его отлично понимал, потому что отошел от него на несколько шагов, спрыгнул в одну из ближних ямин, скрывшись в ней по пояс, и приблизился к огромному, наполовину выкорчеванному, наполовину застрявшему в земле пню. Пролез под его корнями, висевшими над ямой, словно клубок змей, скрылся под ними... Маруся следила затаив дыхание, да и Митюха, и чуть очнувшийся Вассиан глаз с него не сводили...
– Есть! – возбужденно заорал вдруг Тимка. – Есть мешок!
* * *
Наверху, в развалинах, загрохотало так, что все сексуальные фантазии и разные такие извращения напрочь вылетели из головы Алёны. Она увидела, как сверху валится что-то неразличимо-тяжелое, и успела понять, что это падает Понтий. Парень тяжело рухнул на пол подземелья и замер, оглушенный, не успев осознать того, что было понятно Алёне: вслед за ним, практически на него проваливается под тяжестью сдвинувшихся наверху балок весь свод.