Он перестал бороться с ней, и она, воспользовавшись этим, скользнула в его объятия, припав головой к его плечу, заставляя вдыхать запах ее волос, и он стал тихонько гладить их робкой, неуверенной рукой.
– Я не покидал вас, Гортензия. Напротив, я вернулся, чтобы охранять вас. Но надо понимать, что не всегда возможно осуществить то, о чем мечтаешь… Я лишь одинокий горемыка…
– Вы тот, кого я люблю!
– Я всего только дикарь…
– Вы тот, кого я люблю!
– Всего лишь человек без будущего… и даже без прошлого, потому что у меня нет отца.
– Вы тот, кого я люблю… Жан, Жан, разве вы не поняли, что мы от начала времен созданы друг для друга? Моя мать однажды сказала мне, что у каждого из нас где-то в большом мире есть человек, предназначенный лишь для него одного. Для меня – вы такой человек. И мне кажется, я почувствовала это с нашей первой встречи, там, в лесу, среди волков. Помните?
– Да. Тогда мы были вдвоем, среди них. Как сейчас. Смотрите!
Действительно, их окружало кольцо волков. Со стоящими торчком ушами и блестящими глазами они окружали скалу, на которой восседал Светлячок, игравший среди них роль предводителя.
– Так и есть, – сказала Гортензия. – Все очень похоже на ту первую ночь. Только без холода, снега… и страха, который тогда меня измучил.
– И того, что теперь вы – супруга Этьена де Лозарга…
– Нет! Я не его супруга. И никогда ею не стану.
– Как так? Конечно, странно видеть вас здесь в первую брачную ночь. А что же делает этот недоумок?
С радостью Гортензия различила в его голосе дрожь ярости и ревности.
– Спит! Он уснул, оттого что выпил слишком много вина! Жан… эта ночь принадлежит нам. Я хочу стать вашей, и только вашей, женой. Я хочу принадлежать вам одному.
Она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ, и, касаясь их, прошептала слова, которые обожгли ему душу:
– Они хотели, чтобы я стала дамой из рода Лозаргов. Но ведь вы тоже один из них! Сделайте меня вашей супругой, Жан… Я хочу быть вашей всем телом, ведь душой я принадлежу вам уже давно…
Ценой нечеловеческих усилий ему и на этот раз удалось отстраниться, отбросить ее от себя. Она потеряла равновесие и упала в мягкую траву.
– Возвращайтесь к себе, Гортензия! Не искушайте меня! Не дразните демона, сидящего во мне и взывающего к вам!.. Не искушайте! Вы не имеете права.
– У меня все права, их дала мне моя любовь. Я буду искушать вас до тех пор, пока вы не поддадитесь искушению.
Движением, исполненным грации, она приподнялась, распустила бант, удерживавший легкий пеньюар из батиста и кружев. Он соскользнул с ее плеч на траву и развернулся, словно лепестки белой розы… Голос девушки стал сладостен и бесконечно ласков: