– Очаровательно! – сказала Гортензия. – Почти рядом с городом, и какая тишина!
– Она бывает обманчива. По вечерам при южном ветре слышны песни выпивох из Гринцинга, но это не так уж неприятно. Познакомьтесь: Людвиг и Эльза смотрят за домом, – добавила Мария, указывая на чету супругов средних лет, стоящих рядом с каретой. – Они будут ухаживать за вами, как за родной дочерью, так же, как они ухаживают за другим моим гостем…
– Еще один гость? Я буду здесь не одна?
– Нет! Я вас очень люблю и поэтому решилась нарушить его одиночество. Надеюсь, вы подружитесь.
Мария провела Гортензию в большой прохладный зал, пол которого был вымощен камнем, а стены облицованы деревом и керамикой. Перед небольшим секретером сидел молодой человек и что-то писал на листе белой бумаги. Одетый в светло-серый камзол, брюки из белого кашемира и белую сорочку, он низко склонился над письмом, его четкий, точеный профиль и короткие черные волосы четко выделялись на фоне окна. При виде двух женщин он бросил перо и подошел к ним.
– Кого вы привезли сюда, друг мой? – сказал он теплым контральто, и странно было слышать в голосе мужчины женские нотки. Но Гортензия не слушала. С округлившимися от удивления глазами она изучала это незнакомое и одновременно очень знакомое лицо, так похожее на портрет в кабинете отца, которым она сотни раз восхищалась: лицо императора Наполеона, но Наполеона двадцати пяти лет…
Впечатление было таким сильным, что она инстинктивно согнула колени для реверанса, но незнакомец, рассмеявшись, остановил ее.
– Даже в другом месте и при других обстоятельствах я не имел права на то, чтобы мне делали реверансы, моя дорогая. Здесь для всех я – граф Кампиньяно. А вы?
– Графиня Гортензия де Лозарг, крестница императора и королевы Гортензии, я рассказывала вам о ней, друг мой, – представила Гортензию Мария. – Она тоже нуждается во временном убежище… Поэтому я привезла ее сюда. Я говорила вам, что у графини и ее подруги принцессы Орсини та же цель, что и у нас.
– Ах, Мария! Ну что же вы раньше не сказали! Тогда мне нечего скрываться от вас, дорогая, – добавил странный молодой человек, протягивая руки к Гортензии. – Я племянница Наполеона, графиня Камерата, приехала в Вену инкогнито две недели назад.
– Я вызвала ее, – объяснила Мария Липона Гортензии, – решив, что графиня будет сильно разочарована, если не примет участия в восстановлении Империи.
– К тому же, – добавил лжеграф, – я знаю всех тех, кто присоединится к нам, когда Римский король доберется до берегов Сены. Итак, нас становится все больше, и добро пожаловать! Присаживайтесь рядом и расскажите, как идут дела. Я не видела Марию больше недели и буквально терзаюсь от неизвестности.