– В этом нет необходимости, – ответил Дардаш, не подавая виду, что уязвлен предложением астролога. – Она придет ко мне по собственному желанию.
Они двигались по раскаленной равнине – точно в самом центре неясной полусферы ослепительного сияния – до тех пор, пока с заходом солнца горизонт вновь не обрел прежнюю отчетливость, а окружающий мир не возродился к жизни. Не дожидаясь, когда окончательно стемнеет, путешественники разбили лагерь – величественный квадратный шатер для Уртарры и скромные конические палатки для остальных – и разожгли костры. Нирринин принялась готовить ужин для Уртарры и Дардаша, а охранники занялись своими делами. Маг расположился поближе к девушке и поместил ее в орбиту своей личной силы, действующей неторопливо, но верно.
– Когда мы встретились нынче утром, – начал он, – я был совершенно уверен, что ты принцесса.
– А я совершенно уверена, что ты льстец, – парировала Нирринин, не отрываясь от приготовления еды.
– Я никогда не пользуюсь лестью.
– Значит, она проявляется в том, что ты ее отрицаешь.
– Очень хорошо, – рассмеявшись, сказал Дардаш, и его желание возросло от того, что женщина, склонившаяся над огнем, оказалась всесторонней личностью, а не просто куском недолговечной плоти. – Вчера, когда я следил за твоим купанием, я понял…
– Вчера? – Глаза ее сверкнули в сумерках, словно две луны.
– Да. Не забывай, что я не только математик, но и маг. Используя свои чары, я долго стоял, незримый, рядом с тобой и понял, что мы созданы друг для друга. Как меч и ножны.
– Меч! Теперь ты решил польстить себе?
– Есть лишь один способ проверить, – небрежно бросил Дардаш.
Много позже они лежали рядом в темноте – довольная Нирринин спала в его объятиях, а он с торжеством осознавал, что ум его снова обрел свою былую ясность.
И Дардаш начал обдумывать способы убийства короля.
Город Бхитсала раскинулся вокруг полукруглой бухты – отличной стоянки для торговых кораблей. Его защищала гряда невысоких холмов, которая, соединяясь с береговой линией на южной оконечности бухты, образовывала возвышение из утесов, где располагался дворец королей Колданы – обширное сооружение со множеством зданий, чьи колоннады красовались под толстым слоем золота вплоть до того момента, когда Маркурадес вступил на трон. Одним из первых деяний молодого короля стал приказ ободрать золото с колонн и распределить его между простыми людьми. Несмотря на это, белая мраморная плоть колонн сияла все так же ярко, а на закате отражала солнечные лучи – словно в знак того, что сами боги позолотили дворец Маркурадеса, приветствуя щедрость короля.