На пересечении с автострадой Мюриель свернула налево, к Бат-роуд, и, внезапно обретя благодушие, произнесла:
– Не сердись на меня, Уиллетт. Расслабься. А то у тебя не ровен час еще сердце прихватит.
Искренность ее заботы вызывала у Уиллетта некоторые сомнения, но вслух он ничего не сказал. Вдруг ему вспомнился покойный друг. Не эта ли мнительность под конец жизни привела беднягу Хэнка к прогрессирующей паранойе?
Обучать свою жену водить автомобиль Хэнк отказался наотрез. По этому поводу он обычно говорил:
– Да я, старик, лучше суну башку в пасть разъяренному тигру!
Он был твердо убежден, что именно уроки вождения и доконали Эдварда.
– Понимаешь, это был главный козырь Берил. Оттого-то она и отказалась от автошколы и не выучилась водить машину до свадьбы! Выжидала, пока здоровье Эдварда окончательно расстроится.
– Звучит, конечно, интригующе, но верится с трудом, – небрежно заметил Уиллетт.
– Ты еще убедишься в моей правоте! И моли Бога, чтобы Мюриель не применила сестричкину тактику к тебе, старичок! Даже если она на колени встанет, не сажай ее за руль, иначе кончишь, как недотепа Эдвард. На его месте я еще в прошлом году свалил бы куда-нибудь в Австралию, а то и подальше.
Вечно мрачным Эдвард запомнился Уиллетту в основном благодаря своим язвительным рассказам о причудах Берил за рулем. Например, он говорил:
– Заглушит мотор, покосится на меня и включает «дворники».
Или:
– Зеркальце заднего вида она всякий раз ставит так, чтобы собой любоваться, а не на дорогу смотреть.
За кружкой пива Уиллетт с Хэнком частенько облекали накопившиеся в душе горечь и попранное мужское достоинство в едкие реплики.
– Эдвард раскис, и теперь женушка его непременно достанет, – пророчески заявил как-то Хэнк, точно гадалка вглядываясь в дно своей пивной кружки. – Он ступил на ту же скользкую дорожку, что и старина Клив перед смертью. Помяни мое слово!
– Но зачем, скажи на милость, женщинам средних лет изводить своих мужей? – пряча усмешку, поинтересовался Уиллетт.
– А затем, старичок, что мы им больше не нужны.
– Как так?
– Видишь ли, после того, как мужчина зачал детей и вознес на алтарь финансового благополучия семьи свое здоровье, весь интерес женщины к нему сводится лишь к его страховому полису. Отныне он – в пути.
– И жена его что, убивает?!
– Именно! Хотя подозреваю, что действует тут не расчет, а скорее чистый инстинкт. Стоит бабе обнаружить, что мужик весьма чувствителен к стрессу, как она тут же избирает этот самый стресс своим оружием и незаметно, исподволь использует его до победного конца.