— Пожалуйста, отпустите его, — тихо произнесла Рейчел, обращаясь к Грегу Скагзу и указывая на Джонни. Полицейские были настроены враждебно по отношению к Харрису и вполне могли его покалечить. Рейчел же, верившая своему бывшему ученику, все эти годы стойко защищавшая его от агрессивного общественного мнения, не собиралась предавать его и сейчас, несмотря даже на то, что он оказался далек от идеала. — Я думаю, при таком скоплении вооруженных полицейских нам можно не опасаться за свою жизнь. У него ведь нет оружия, я правильно понимаю?
— Насколько я могу судить, он не вооружен, — сердито бросил Керри Эйтс, бегло обыскав пленника.
— Да слезь же ты с меня, скотина!
— Заткнись, мальчик, а не то опять угодишь туда, откуда пришел, — рявкнул сержант Уитли.
— Пошел ты… — От реплики Джонни Рейчел передернуло.
Грег Скагз ткнул дулом пистолета в курчавую голову чуть сильнее, чем этого требовало простое предупреждение. Керри Эйтс еще круче заломил руку пленника и ухмыльнулся. Джонни застонал от боли.
Ярость ослепила Рейчел.
— Дайте ему встать! — повысила она голос, что случалось крайне редко.
Сержант Уитли посмотрел на нее, потом на своих людей и, поколебавшись, кивнул головой.
— Отпустите его, — сказал он. И, уже обращаясь к Джонни, который тут же вырвался из ослабевшей хватки Керри, добавил: — Веди себя поаккуратнее, мальчик, иначе снова окажешься на полу.
— Вставай же, — скомандовал Грег Скагз и встал с колен, предоставив своему пленнику возможность подняться. Тем не менее пистолет он в кобуру не спрятал, а держал наготове.
Джонни, поднявшись с пола, так грозно взглянул на своих обидчиков, что Рейчел мысленно простила полицейским излишнюю грубость. Он стоял, чуть покачиваясь, сжав кулаки, словно ожидая нападения, лицо было белым, а глаза горели яростью.
— Учти, щенок, я подкараулю тебя, когда на тебе не будет мундира, — предупредил он Грега Скагза. — Тогда посмотрим, чего ты стоишь.
— Ты, похоже, угрожаешь? — вмешался сержант Уитли.
— Помолчи, — одернула Рейчел Джонни, подойдя к нему и ткнув его в грудь пальцем. Иначе как животным инстинктом этого нельзя было объяснить, но Рейчел вдруг целиком и полностью оказалась на стороне своего подопечного.
Джонни посмотрел на нее сверху вниз — челюсти плотно сжаты, взгляд колючий, но, словно повинуясь ее призыву, промолчал; Рейчел встала перед ним, разъединив враждующие стороны. До нее, казалось, не доходило, насколько нелепо это выглядело, когда она, такая маленькая и хрупкая, заслонила собой верзилу Харриса. Возмущение несправедливостью происходящего — вот что двигало ею в тот момент. Ведь, если разобраться, Джонни Харрис виноват не больше, чем Карл Эдвардс. Просто в очередной раз сработала злая магия его имени.