Штайнер говорил на великолепном английском языке. Манроу с удивлением осознал, что немец ему нравится.
– Мы присядем на кровать, если вы позволите. Джек, предложи подполковнику сигарету.
– Спасибо, не беспокойтесь, – поблагодарил Штайнер. – Я был ранен в грудь, так что пришлось отказаться от курения.
Они сели.
– Вы очень хорошо говорите по-английски, – заметил Манроу.
– Вы же наверняка знаете, бригадный генерал, что моя мать американка и что я долгое время жил в Лондоне, когда мой отец работал здесь военным атташе посольства Германии. Я окончил Сент-Полз-скул.
Штайнеру было двадцать семь лет. Он выглядел вполне здоровым, и только по впалым щекам можно было догадаться, что он уже долго находится в госпитале. Молодой офицер был абсолютно спокоен, на губах играла чуть заметная улыбка. Манроу отметил, что он держался с независимым видом; это было присуще многим воздушным десантникам.
– Вас не подвергали допросам не только потому, что вы были тяжело ранены и долго выздоравливали, – сказал Манроу. – Просто об операции «Орел» нам известно все.
– Вот как? – сухо отозвался Штайнер.
– Да. Я из Отдела операций особого назначения. Мы обязаны знать все. Это наша работа. Уверен, вы будете удивлены, если я скажу вам, что человек, которого вы пытались убить в особняке Мелтам Хауз, был не Черчилль.
Штайнер недоверчиво посмотрел на него.
– О чем вы говорите? Что за ерунда?
– Вовсе не ерунда, – в разговор вступил Картер. – Это был Джордж Ховард Фостер, великий Фостер, как называют его поклонники мюзик-холла. Известный пародист.
Штайнер беспомощно рассмеялся.
– Замечательно. Ну и ну. Вы только представьте. Если бы операция удалась и мы привезли его в Германию... Боже мой, артист мюзик-холла. Посмотреть бы тогда на этого идиота Гиммлера. – Сообразив, что сказал больше, чем следовало, Штайнер сделал глубокий вдох и взял себя в руки. – Еще что скажете?
– Вашего друга Лайама Девлина ранили, но он жив, – продолжал Картер. – Ушел из госпиталя в Голландии и не вернулся. Сбежал в Лиссабон. Насколько нам известно, ваш заместитель Нейман тоже жив, лежит в госпитале.
– Как и полковник Макс Радл, который подготовил эту операцию, – вставил Манроу. – С ним случился сердечный приступ.
– Значит, нас не много осталось, – безразлично заметил Штайнер.
– Объясните мне кое-что, подполковник, – попросил Картер. – Мы знаем, что вы не нацист. Вы погубили свою карьеру, пытаясь помочь одной девушке-еврейке в Варшаве. Почему вы согласились участвовать в этой операции в Норфолке?
– Я солдат, капитан, и должен следовать правилам игры. Ведь это игра – вы согласны?