Шабли прибавила звук, взяла платье и, встав перед зеркалом, приложила его к себе, покачивая бедрами в такт Арете Франклин. Бисер звенел и искрился.
– Даа-а, мой сладкий! Когда бьют барабаны и переливается бисер! Да ты посмотри на него, бэби! Он же безупречен! – Она обернулась ко мне. – Так ты и правда уверен, что никогда не хотел носить женское платье?
– Да, уверен, – ответил я. – Но почему ты думаешь, что я хотел носить платья?
– Да ни почему. Но этого никогда нельзя сказать наверняка. Это-то я знаю точно, мой сладкий. Я ходила на нормальные вечеринки в Атланте, за которые мне платили по сотне долларов. Когда я появлялась, меня объявляли то как Тину Тернер, то как Донну Саммер, и я смешивалась с толпой гостей. Все, конечно, знали, что я не Тина и не Донна, что я просто королева-трансвестит, но я носила парики и была похожа на них. Но представлялась я всегда, как Шабли, прекрасно проводила время и могу то же самое сказать о гостях. Какие мужчины спрашивали у меня телефон, у-у! Я возвращалась домой в таком возбуждении! Через пару дней мне звонили и умоляли о свидании. Именно тогда я и узнала, что многие из них не прочь нарядиться в платья и колготки и пройтись на высоких каблуках!
Так что, малыш, никогда не знаешь наверняка, кто что хочет носить. Когда я вижу здоровенного мужчину, я ничего не думаю о нем заранее, но очень многие мужчины в глубине души не прочь стать женщинами. Мы – трансвеститы – только верхушка айсберга, причем оч-чень маленькая верхушка. Вот так-то, мой сладкий.
– Тебе никогда не хотелось пройти по улице в костюме и галстуке? – спросил я. – Ну хотя бы из озорства?
– Если я выйду на улицу без своего женского наряда, эти фанаты-южане открутят мне грудь и настучат по заднице. Я серьезно. Я гораздо больше боюсь их в мужском костюме, чем в женском платье. Но что возбуждает у меня настоящую манию преследования, так это то, что я встречаюсь с белым парнем. В Саванне именно это может вызвать настоящую паранойю.
– Ты никогда не встречалась с черными? Ты когда-нибудь выступала в черных барах?
– Нет, нет и еще раз нет. Я не хожу туда, малыш. В эти игры твоя мамочка не играет. Я не выступаю в черных барах, ни за что, мой сладкий. Да эти черные побьют меня в ту же секунду, как я войду к ним. С криками «Мама!» и «Милашка!» они забьют меня до смерти. Черные парни очень агрессивны, малыш. Они будут хватать тебя и бить, даже если ты не одна, а с кем-то.
О, я хорошо знаю черных, мой сладкий. Со мной в Атланте в одной комнате жила подружка – настоящая девчонка, так вот, она любила черных. Ты же знаешь, [что становится с белыми девчонками, когда они попробуют черного Дика. Черный Дик разнесет любую из них вдребезги, и тогда эти девочки готовы платить по всем счетам.