Фенела пробежала через коридор к мастерской. Саймон и Илейн потягивали коктейль перед только что разожженным камином.
– Ленч готов, вот пожалуйста, – весело объявила Фенела, – и поспешите, потому что омлет испортится, если его держать слишком долго…
«Саймон в хорошем настроении», – подумала Фенела, наблюдая, как отец направляется к столовой, мурлыча себе под нос какую-то мелодию, и в походке его чувствуется особенный, свойственный ему одному жизнерадостный ритм.
Пока вновь прибывшие ели, девушка поставила вариться кофе и убрала наверх чемоданы, оставленные в холле. Она обратила внимание на саквояж Илейн – из дорогой кожи, с золотыми тиснеными инициалами.
Когда кофе сварился, она отнесла его в мастерскую и сервировала на маленьком подносе возле камина. Как она и ожидала, после первой же выпитой чашечки ее отец объявил, что пойдет наверх переодеться.
Фенела выждала минут пять, а потом поднялась следом и постучала в дверь спальни.
– Войдите! – раздалось изнутри.
При появлении дочери Саймон проронил: «Ах, это ты…» – с легким разочарованием в голосе, как будто ожидал увидеть кого-то другого.
– Ты способен хоть минутку посвятить делам? – поинтересовалась Фенела.
– Нет, не способен, – категорически отрезал Саймон. – И если ты собираешься просить денег, моя девочка, то лучше не старайся понапрасну.
– Но папа, мне же нужно!
Саймон наморщил брови и смерил ее взглядом.
– Ну что ты все заладила: «папа» да «папа»? – ни с того ни с сего заявил он. – Это заставляет меня чувствовать себя стовосьмидесятилетним стариком. Нельзя ли как-нибудь посовременнее, что ли, – «Саймон», например? Это и к My относится.
– Но это так неестественно! – возразила Фенела. – Мы же всегда звали тебя папой…
– Да знаю я, знаю! Но при этом чувствую себя чертовски старым. Неприятно, понимаешь?
– По-моему, тебе нечего беспокоиться из-за своего возраста, – с улыбкой заметила Фенела. – Тем более что для мужчины он не имеет большого значения.
– А вот и имеет! – упрямился Саймон.
– Ну ладно, пусть будет… Саймон, но если я уступаю тебе, то надеюсь на ответные уступки и с твоей стороны, а именно: прямо сейчас же выпиши мне чек.
– Но я не могу, Фенела! И не надо на меня давить…
– Но послушай, – настаивала Фенела, – мы что, должны одним воздухом питаться? Ты же не посылал денег уже почти целых четыре месяца! Больше того, не ответил ни на одно мое письмо, где я просила об этом!
– Да знаю я, знаю, – раздраженно твердил Саймон, – но денег у меня нет!
Последние слова он просто выкрикнул в лицо дочери.
Фенела прошла в комнату к окну и выглянула наружу. Ее всегда расстраивали крики отца. Причем с ее стороны обижаться было просто глупо, потому что она прекрасно знала, что Саймон не придает своим воплям никакого значения.