Алекса почувствовала, как у нее взмокли ладони, и отпустила шелковую кофточку, которую пыталась сложить дрожащими руками. Она облизала пересохшие губы, говоря себе, что только выслушает его – и будет сохранять холодное спокойствие.
Дверь магазина открылась рывком, и она встретилась с ним лицом к лицу, сохраняя улыбку на губах, которая, она надеялась, выражала учтивую любезность и некоторое недоумение. Такого рода улыбку могла изобразить любая брошенная жена, чей муж пополнил словарь новым значением слов «непредсказуемое поведение».
– П-п-ривет, Джованни, – сказала она, но услышала, как дрожит ее голос, и, кажется, он услышал это тоже, судя по тому, как прищурились его черные глаза. – Вот это…
– Что? – спросил он, застыв как змея.
– …сюрприз. – Она почувствовала, как у нее перехватило горло.
– Ах! Какая сдержанность, дорогая! – пробормотал он. – Неужели ты думала, что так и проживешь жизнь, не увидев меня снова?
– Я вообще не думала ни о чем таком.
– Я не верю тебе, – сказал он мягко и бросил на нее насмешливый взгляд. Не думать о нем? Луна упадет с неба, если это случится! – Все женщины, которые знали меня, не смогли забыть, а ты ведь знаешь меня лучше всех, потому что ты – единственная, на которой я женился.
Джованни лукавил: не только законный брак позволил ей узнать его так хорошо – брак, который было не так легко расторгнуть, как он думал. Алекса видела его в тот момент, когда он пал духом и был на грани отчаяния. И тогда она преподала ему урок, который он запомнил навсегда: на женщин нельзя полагаться. Застывшая улыбка Алексы превратилась в гримасу.
– Ты хочешь поговорить со мной?
Черные брови высокомерно изогнулись.
– В любом случае не продашь ли мне что-нибудь из женской одежды – для одной из моих любовниц? Как насчет этого?
Если бы он только знал! Если бы только догадывался о тех безумных мыслях, которые вихрем кружились у нее в голове. Неужели это оттого, что ты понимаешь: ты нехорошо поступила с этим мужчиной?
Ей хотелось приглушить голос совести, и она старалась вспомнить о том, как резко и грубо он с ней обращался. Все, что она сделала, она сделала по определенной причине.
– Я не могу с тобой разговаривать. Я работаю.
– Я вижу.
Джованни оглядел магазин, изображая интерес, но на самом деле просто хотел утишить биение сердца. Он был обескуражен тем, как сильно оно билось: возможно, недооценивал ее воздействие на его чувства. Или просто забыл об этом.
Он жадно пожирал ее глазами. Блестящие волосы заплетены в косу, уложенную высоко на голове, такую простую французскую прическу редко можно увидеть в наши дни. Строгая черная юбка и белая блузка – предположительно униформа, но на ней этот костюм совсем не выглядел униформой. Черная юбка красиво подчеркивала изгиб бедер, шелковая блузка мягко облегала выпуклость грудей; она выглядела образцом мужских фантазий – сдержанной и строгой снаружи, но пылающей и страстной изнутри. Джованни сглотнул. Позже.