– Полагаю, что да, – сказал Кейн и допил виски. – Полагаю, я лучше пойду поищу жену. Судя по ее отношению ко мне в последнее время, она вполне могла меня здесь бросить.
Рейф встал:
– J – Лучше я пойду за ней. Думаю, тебе придется возвращаться домой под повозкой. Если охранники увидят, что ты уезжаешь, хотя и не приезжал, они станут боле подозрительными, и тогда другие дамы, которые приедут потом, могут попасть в беду.
Кейн кивнул. Ему не понравилась эта идея, но он знал, что так было нужно.
– Кейн, – сказал Рейф уже у двери, – если ты мне позволишь дать тебе один совет насчет Хьюстон, то будь просто с ней терпеливее. У женщин порой возникают идеи, которые мужчинам просто не дано понять. Попробуй ухаживать за ней. Ты же сделал что-то, что привлекло ее в первый раз, так, может, у тебя получится повторить все сначала.
– Она терпеть не может подарков, – проворчал Кейн.
– Может быть, ты даришь ей не то, что нужно. Когда-то одна девушка просто сходила по мне с ума, и все, что ее привлекло, был лишь маленький щенок, которого я ей подарил. Просто маленькая дворняга, но она его так полюбила. Она была мне действительно благодарна, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Улыбнувшись и подмигнув, Рейф вышел из хижины.
Всю дорогу до дома она ждала, когда же он проявит свои эмоции, но так ничего и не произошло. Он подсел к ней на козлы, как только охранники скрылись из виду, и, хотя Хьюстон не произнесла ни слова, он болтал то о пейзаже, то о своих делах. Несколько раз она порывалась ответить, но останавливала себя, вспоминая о своей к нему ненависти. Он скоро поймет, что она больше никогда его не полюбит, и отпустит ее из своей тюрьмы.
Дома он вежливо пожелал ей спокойной ночи и пошел в кабинет. На следующий день он вошел в ее гостиную во время обеда и не говоря ни слова взял ее под локоть. Они спустились вниз на кухню, где уже стояла приготовленная миссис Мерчисон корзина с провиантом для пикника. Не отпуская ее руку, он повел ее в самый конец сада, к статуе Дианы, где они однажды занимались любовью.
Хьюстон неподвижно стояла, пока он расстилал скатерть и выкладывал продукты, а затем ему пришлось буквально силой заставить ее сесть. Во время еды, к которой она едва притронулась, Кейн не закрывал рта. Он рассказал ей еще кое-что о своем бизнесе, упомянув, как тяжело ему сейчас приходится, когда с ним нет Эдена.
Хьюстон ни на что не отвечала, однако ее молчание, казалось, не смущало его.
После того как они покончили с едой, Кейн прилег, положив свою голову ей на колени, и продолжал рассказывать. Он передал ей разговор с Рейфом о своей матери. Он рассказал, каким жалким и грязным оказался дом Рейфа и что он даже ни в какое сравнение не шел с теми комнатами, в которых вырос сам Кейн.