Кейн не смотрел на Хьюстон, когда они покинули поселок углекопов и проехали мимо угрюмых охранников. Он крепко держал поводья и не сводил глаз с дороги впереди.
Зато Хьюстон только на него и смотрела. Она не могла понять, как ее гордость позволяла ей любить человека, который использовал ее. Но глядя на него, ей становилось ясно, что это было выше ее сил.
У подножья холма, как раз перед поворотом на главную дорогу, Кейн остановил экипаж. Солнце клонилось за горизонт, окрашивая закат красно-оранжевым маревом. Прозрачный горный воздух становился прохладным, разнося тонкий аромат шалфея, дорога была усыпана коксом из угольных печей, а ветер разносил пух с деревьев.
– Почему мы остановились, – спросила она, когда он обошел коляску и протянул ей руку.
– Потому, моя любимая, – ответил он опуская ее на своих руках, – что мне кажется, что я не могу больше ждать, пока мы доедем домой и займемся любовью.
– Кейн… – попыталась она возразить. – Мы не можем останавливаться здесь. Кто-нибудь нас увидит.
Больше она ничего не сказала, потому что он привлек ее к себе, сжал в объятиях и начал нежно гладить по спине. Хьюстон приникла к нему со всей страстью, которую она раньше сдерживала.
Он отстранился от нее и прикоснулся к ее щеке рукой.
– Я скучал по тебе, дорогая, – прошептал он. – Я так по тебе скучал.
В следующую секунду вся нежность испарилась, и его рот жадно прижался к ее губам.
Хьюстон с жаром ответила ему. Ее тело таяло и вскипало под его прикосновениями, заполняя собой все изгибы его тела.
Неожиданно он отодвинулся от нее и взглянул на ее лицо, выражавшее восторг и желание. Взяв себя в руки, Кейн отошел к коляске и достал из багажной части кусок брезента. Расстелив его за кустами подальше от любопытных взглядов, он протянул ей руки.
Хьюстон медленно приближалась к нему, не отводя глаз и не думая ни о чем, кроме предстоящего удовольствия.
Его руки немного дрожали, когда он начал раздевать ее, медленно, одну за одной расстегивая маленькие пуговички.
– Я так давно об этом мечтал, – мягко проговорил он. От его ресниц по лицу легли тени от угасавшего солнца. Он выглядел моложе и уязвимее.
– Ты спросила меня однажды о других женщинах. Думаю, я даже никогда и не думал о них, пока не оказывался у них в постели, – на самом деле, я и там вряд ли о них когда-либо думал. И хуже всего то, что я совершенно точно никому из них никогда не говорил ничего подобного тому, что говорил тебе за последние несколько месяцев. Ты леди или ведьма?