— Поплывут-поплывут, Джорджи, — прорычало страшное существо. — И когда ты ко мне спустишься, ты тоже поплывешь…
Джордж ударился плечом о бетонный бордюр. Дейв Гарднер, находившийся неподалеку — в этот день из-за наводнения он не пошел на работу, — увидел только маленького мальчика в желтом непромокаемом плаще; он кричал и барахтался в канаве, полной грязной воды, лицо его заливали потоки грязной жижи, а крики вскоре перешли в какие-то булькающие звуки.
— У меня здесь все плавает, — насмешливо прошептал мерзкий голос. Послышался звук распарываемой одежды, все тело прожгла адская боль — и Джордж Денбро потерял сознание.
Дейв Гарднер первым подоспел на место происшествия, и хотя он прибежал через сорок пять секунд после первого крика, Джордж Денбро был уже мертв. Гарднер схватил его сзади за плащ, вытащил на мостовую… а когда перевернул тело Джорджа, то и сам закричал от ужаса. С левой стороны плащ Джорджа был весь облит кровью. Из раздробленного плеча, где когда-то была рука, в водосточный люк текла кровь. Из разодранной одежды выглядывала обглоданная красная кость. Глаза мальчика неподвижно смотрели в белесое небо, их уже заливал дождь.
Пошатываясь, Дейв Гарднер направился к толпе зевак, сбежавшихся на истошные крики.
«В люке и в канализационной трубе не могло никого быть! — впоследствии горячо уверял репортера шериф округа, кипятясь от ярости, мучительно не находившей выхода. — Геркулеса и то унес бы этот поток». Унес он и бумажный кораблик Джорджа. Он мчался по темным бетонным коридорам, а те ревели и звенели от напора воды. На какое-то время кораблик приткнулся к мертвому цыпленку, воздевшему свои желтые, как у рептилии, лапы к сочившемуся влагой потолку. Затем где-то у пересечения труб, к востоку от центра, цыпленка отнесло течением влево, а кораблик Джорджа устремился прямо.
Спустя час, когда матери Джорджа давали успокоительные средства в кабинете неотложной помощи при местной больнице, а Билл Заика, ошеломленный, бледный, сидел в своей комнате на постели, слыша, как из гостиной, где еще недавно, когда Джордж выходил на улицу, звучали аккорды Fur Elise, теперь доносятся хриплые судорожные рыдания отца, — кораблик точно пуля, выпущенная из ружья, вылетел из бетонного желоба и помчался по шлюзу в какой-то безымянный ручей. Когда спустя минут двадцать он вошел в бурлящие воды вздувшейся реки Пенобскот, небо уже понемногу расчищалось и на нем показались голубые полосы. Ливень прошел. Кораблик зачерпывал воду, качался из стороны в сторону, но не тонул: братья хорошо промазали его борта парафином. Не знаю, где он нашел свой конец и нашел ли, быть может, ему удалось выйти в море и он плавает по сей день и будет плавать вечно, точно волшебный корабль из какой-нибудь сказки. Единственное, что я знаю: он был еще на плаву и на волнах бурного потока миновал окраины Дерри, где уже перестал представлять интерес для нашего повествования.