— Неплохо, — сказал Ричи. Он даже слегка улыбнулся. На самом деле, ничего хорошего в этой музыке не было, она как-то не грела. В ней не было былого моутаунского задора.
Ричи стал собираться домой. В какой-то момент в течение следующего часа ему показалось, будто он умер, но перед смертью ему так и не дали сделать последние деловые распоряжения, не говоря уж о том, чтобы позаботиться о собственных похоронах. И все-таки он чувствовал себя в ударе. Он попробовал позвонить знакомой в бюро путешествий, честно говоря, не рассчитывая застать ее на работе. Удивительно, она оказалась на месте. Ричи сказал, что ему нужно, а его знакомая Кэрол Финн попросила уделить ей хотя бы минут пятнадцать.
— Одну, Кэрол. Я вам должен одну, — пошутил Ричи. В последние три года они перешли с официальных обращений — мистер Тоузнер и миссис Финн — на дружественные — Ричи и Кэрол, что было забавно хотя бы потому, что они общались только заочно.
— Хорошо, верните мне долг, — сказала Кэрол. — Вы можете изобразить Кинки Брифкейса, того бухгалтера-чудака?
Без паузы, сразу экспромтом — ведь если промедлишь, начнешь подбирать в уме нужную интонацию, обычно голос не сымитируешь — Ричи произнес:
— Алло, говорит Кинки Брифкейс из бухгалтерии отдела сексконсультации. Тут на днях приходил один тип, интересовался, что самое неприятное. — Ричи слегка понизил голос, ускорил ритм, подпустил развязности. Это был явно голос американца, но в то же время он вызывал образ недавно поселившегося в Штатах богатого англичанина, по-своему очаровательного и в то же время несколько обалдевшего от американской жизни. Ричи не имел ни малейшего представления, кто такой Кинки Брифкейс, но был уверен, что тот всегда носил белые костюмы, читал «Эсквайр», пил из высоких бокалов и пахнул шампунем с кокосовым запахом. — Я ему объяснил: «Самое неприятное — это когда вы пытаетесь втолковать вашей маме, как вы его подцепили от гаитянки. Ну, всего хорошего, до встречи. Это был Кинки Брифкейс, бухгалтер отдела сексконсультации». Если у вас проблемы, милости прошу.
Кэрол Финн чуть не визжала от смеха.
— Потрясающе! Великолепно! Мой знакомый не верит, что вы изображаете эти голоса. Говорит, у вас есть какое-то приспособление вроде фильтра.
— Просто талант, милочка, — сказал Ричи, переключаясь с голоса Кинки. — Меня так распирает талант, что приходится затыкать все отверстия на теле, чтобы из них не полилось, как из этого… Ну, словом, вы меня понимаете.
Кэрол снова закатилась визгливым смехом, и Ричи закрыл глаза. Он почувствовал головную боль.