Он не хотел.
Он пытался образумить себя, силясь приковать свое внимание к окружающему: к тропе, к скалам. Но все равно ноздри его шевелились, чувствуя присутствие чего то дьявольского, древнего, пропыленного, старого, но все еще живого, ощущая в дуновении ветра запах, тонкий, едва ощутимый, различить его могли лишь животные или существа, стоящие очень близко к животным.
Каждый нерв Старка был напряжен, как струна. И как он ни цеплялся за то, что было в нем от цивилизованного мира, это его "Я" ускользало все больше и больше. Чем дальше он шел, тем больше изменялось и его тело, он становился все ближе к животному.
Самым худшим было то, что Сиаран наблюдала за ним и - он знал это - понимала, что с ним происходит. Все это утро она шла рядом с ним со связанными за спиной руками. Она ни разу не заговорила, но он постоянно чувствовал на себе ее взгляд.
Когда они остановились, чтобы отдохнуть и поесть, Старк подошел к тому месту, где сидела Сиаран. Ей не дали ни еды, ни питья, и она ничего не просила.
Старк отломил от своего ломтя половину и протянул Сиаран. Она не отказалась и, взяв кусок, начала неторопливо жевать, изо всех сил стараясь не показать, как она голодна.
Старк сел на камни лицом к ней и кивнул Лу и Рогайну, отпуская их. Те были рады передышке и быстренько удалились. У Старка была бутылка с остатками вина, которым он тоже поделился с Сиаран.
- Ты думаешь о том, что могла бы убить меня, - спросил Старк.
- Да! - ветер швырнул на ее лицо прядь волос, и она нетерпеливо отбросила ее. - Ты, Старк, для меня, как проклятье! Я не из тех, кто прощает.
- И они тоже? - кивнул Старк на людей из Кушата.
- У них нет выбора. А у тебя был, - она посмотрела на Старка с искренним любопытством. - Твои обязательства по отношению к этим людям не больше моих. Почему ты отказал мне?
- По двум причинам. Я обещал…
- Мертвому?
- Другу.
- Это одна причина. Вторая?
- Мы с тобой похожи, - сказал Старк. - Мы слишком похожи, чтобы терпеть друг друга. Кроме того, у меня не было желания брать Кушат.
Он снова протянул ей сосуд с вином.
- Ты могла бы сказать, что я лишен честолюбия. Но у тебя его слишком много. Ты стала госпожой Мекха. Неужели тебе не хватает этого?
- Удовольствоваться этим?! А ты? Ты всегда собой доволен?
- Да. Не часто и не подолгу, но я не так тщеславен, как ты.
- Ветер и огонь, - сказала Сиаран. - Один расходует силы на бесцельное брожение, другой на то, чтобы все прожирать. Что ж, посмотрим, кто из нас мудрее, когда кончится битва. Но не говори со мной о довольстве.
Ее бледное лицо хранило выражение силы и несокрушимой гордости. Он изучал ее - высокую, с гордой осанкой и длинными ногами, прекрасными плечами и красивыми руками, которые без топора казались какими то несчастными.