День разгорался. Среди вони и шума царило праздничное настроение. Запахи баранов, изнемогающих от жары, жареного хлеба и кофе смешивались с запахом дыма, растворяющегося в воздухе. Раздавался смех. Начались азартные игры. Собирались петь. То тут, то там устраивались лошадиные скачки и петушиные бои…
Все принарядились, закончив работу. Женщины в шерстяных платках, с зонтами от солнца, прогонявшие овец из загона к купальням, сейчас надели свои лучшие блестящие юбки с тремя оборками, атласные кофточки и бархатные жакеты с серебряными галунами и пуговицами, от плеча сбегающие к талии, в тяжелых ожерельях с несколькими бусинками бирюзы в них. Мужчины появились в бархатных рубашках с серебряными пуговицами, с серебряными и бирюзовыми обручами на черных шляпах, с зелеными и голубыми браслетами, кольцами и ожерельями с гор Пилота, Короля и Ройстона. Везде шутили, танцевали, рассказывали истории о проснувшихся змеях и громе. Он вспомнил свой первый танец с девушкой на таком празднике. Он плясал и плясал многие ночи, слушая девичий смех, двигаясь как во сне, пока не представился случай убежать.
А сейчас…
Прошлым летом он побывал в современной овечьей купальне. В генетическом коде животных был записан иммунитет от большинства старых болезней. С тех пор немногие паразиты были вредны.
Овцы быстро пробежали по беззапашному аэрозольному туннелю; их пересчитывал и сортировал компьютер; их загоняли за УФ-загородки, состоящие из крошечных элементов, опущенных на землю.
Пища приготовлялась быстро в портативных печах в основном старым методом. Вечерняя музыка записывалась на кассеты или передавалась через спутник. Многие танцы он не узнал. Казалось, что кое-кто был одет в традиционные костюмы, кое-кто — по новой моде. Было мало лошадей. Юноша, подошедший к нему, спросил его имя…
…Гора держит у земли огромный каменный нож, разрезая ее сверху донизу, лезвие украшено бирюзой — цветом голубого юга; на вершине женской горы бирюзовая чаша с двумя яйцами голубой птицы, покрытых священной скорлупой, гора одета бирюзой, на ее вершине орлиные перья, вам видно все, что видно у людей. Но видеть слишком много для мужчины вредно для его души.
Я видел многое…
Он поднимался по тропе молнии, между домов, сделанных из туч, радуги и кристаллов. Когда он появился на крутых склонах в ослепляющем сверкании солнца, казалось, будто он стоит на острове посреди вспенившегося моря. Суша со всех сторон была покрыта белоснежным хлопком. Он, поворачиваясь к каждой части света, пел, предлагая зерна кукурузы и пыльцу. Потом он сел и открыл сумку из оленей кожи, и кое-что вынул. Долго думал о происшедшем с ним тогда…