— Это точно, — сказала Татьяна и отправилась в ванную.
Они позавтракали в городе, потратив не менее двух часов на поиски кафе, непохожего на все остальные. Наконец они остановили свой выбор на заведении с умопомрачительным названием «Веселый таракан». Татьяна хохотала так, что Иллариону пришлось почти на руках вытаскивать ее из машины.
Решительно прошлепав по раскисшей снеговой кашице, они толкнули тяжелую дубовую дверь, старательно стилизованную под старину, спустились по крутым ступенькам в подвал и, раздвинув бренчащую бамбуковую занавеску, вошли в темноватый сводчатый зальчик, освещенный неярким желтоватым сиянием стилизованных под керосиновые лампы бра. Из темной кирпичной кладки стен выступали торцы громадных бутафорских бочек, да и сами столики представляли собой поставленные на попа бочки, схваченные прочными металлическими обручами. Над каждым столиком висел взятый в круглую деревянную раму портрет таракана, выполненный по всем правилам: маслом по холсту, в голландском стиле, с тщательной проработкой всех деталей.
В кафе было пусто. За стойкой в торце зала скучал бармен, который тоже основательно смахивал на таракана и, судя по всему, старательно подчеркивал это сходство. За его левым плечом бубнил и подмигивал цветным экраном телевизор, но бармен не обращал на него внимание, целиком погрузившись в изучение сложенной пополам газеты, которую держал в руках. Возле его правого локтя сияла начищенной латунью шеренга пивных кранов.
— Не повезло, — сообщил Татьяне Илларион. — Два часа искали что-нибудь интересное, а нашли пивную.
— По-твоему, это неинтересно? — удивилась Татьяна. — Никогда не завтракала в пивбаре. Особенно с тараканами.
Бармен поднял голову от газеты и бросил на них быстрый оценивающий взгляд, но промолчал, снова углубившись в чтение и предоставив им самостоятельно принять решение. Откуда-то из глубины заведения доносилось звяканье посуды и приглушенные громыхающие звуки — кухня только начинала просыпаться и набирать обороты.
— Даже не знаю, — сказал Забродов с сомнением. — Может, поищем еще?
— А мне здесь нравится, — решительно заявила Татьяна. Бармен одним глазом посмотрел на нее поверх своей газеты, и Иллариону почудилось мелькнувшее в этом взгляде одобрение.
— Ну, хорошо, — сказал Илларион. — Только чур, потом не жаловаться.
Он усадил Татьяну за столик под портретом улыбчивого рыжего насекомого в широкополой шляпе с петушиным пером и направился к стойке. Бармен при его приближении спокойно отложил газету и воззрился на него безо всякого интереса, но и без раздражения.