Возбуждение схлынуло, и Муха сосредоточился на своей первоочередной задаче: выбраться из квартиры.
Сейчас, когда он немного успокоился, это не казалось ему чересчур сложным: в конце концов, можно было просто выйти из кабинета, отодвинуть хозяйку в сторонку и спокойно уйти через дверь, как все нормальные люди. Но чертова баба могла завизжать, на визг могли выскочить соседи… В этом уравнении было слишком много неизвестных, и Муха решил не рисковать.
Армейская выучка помогла ему и на этот раз. Он был удивлен, насколько крепко, оказывается, засела в нем забытая, казалось бы, наука. «Вот уж, действительно: учение в молодости — резьба по камню, а в старости черчение на песке», — вспомнилась ему восточная поговорка, которую любил цитировать инструктор учебного центра, где из вчерашних школьников делали солдат. Теперь Муха был почти спокоен и предельно сосредоточен. В конце концов, ничего особенного не происходило: никто не кричал, не стрелял и не звонил в милицию, а значит, дальнейшее развитие событий целиком и полностью зависело от него.
Он стоял, прижавшись к стене, и прислушивался к доносившимся из прихожей звукам. Там опять было тихо — похоже, хозяйка стояла посреди коридора, не зная, на что решиться, а может быть, просто причесывалась.
Муха слегка поджался, как перед прыжком — похоже было на то, что чертова баба все-таки что-то слышала и не оставила своих подозрений. Он взвесил в руке сумку с добычей, держа ее за ремень, — бить женщину кулаком в лицо было как-то… неудобно, что ли. Вот если бы она свалилась от удара сумкой по затылку… Сумка была тяжелая, и Муха решил, что так тому и быть. В конце концов, главное — сбить ее с ног и освободить себе дорогу.
А там — ищи ветра в поле.
Послышались удаляющиеся шаги, и Муха вздохнул с облегчением, подумав, что хозяйка все-таки решила действовать по намеченному им плану. Однако, вопреки его ожиданиям, она направилась не в ванную, а снова на кухню. Это уже стало ему надоедать, но тут ее шаги приблизились, на секунду задержались у самой двери, а в следующее мгновение дверь резко распахнулась, закрыв распластавшегося по стене домушника, и в комнате вспыхнул свет.
Он услышал громкий вздох облегчения, а потом вошедшая в комнату женщина сказала, явно обращаясь к себе самой:
— Чертова истеричка. Старая чертова истеричка.
Она направилась к окну, приглушенно постукивая по паркету каблуками домашних туфель, и Муха осторожно выглянул из своего ненадежного укрытия, жалея, что глаза у него устроены не так, как у ракообразных, и не могут выдвигаться вперед на стебельках. Он понимал, что в его распоряжении считанные секунды — нужно было выскочить из кабинета, пока она стояла к нему спиной, захлопнуть за собой дверь и успеть выбежать на лестницу до того, как она поднимет крик, — но ноги вдруг сделались словно ватными, и Муха почувствовал, что не может сдвинуться с места, хотя адреналин гулял по всему телу холодными волнами.