«Надо будет позвонить Забродову и сказать, что от книг бывает не только польза, как он утверждает, но и прямой вред, — подумал Сорокин, глядя на замусоренный пол с чувством, напоминавшим угрызения совести. — А он ответит, что вред книги приносят только дуракам, и будет, между прочим, прав. Да ну его к черту! Сам-то, небось, ножами швыряется у себя в квартире. Интересно, где уборщица держит всякие свои тряпки-веники? Надо бы здесь прибрать, что ли…»
Вместо того чтобы отправиться на поиски веника и совка, он с мстительным удовольствием вырвал из блокнота новую страницу, располовинил ее и принялся катать новый шарик.
В дверь постучали. Сорокин вздрогнул и воровато спрятал уже готовый бумажный шарик в карман кителя, уверенный, что это явилась уборщица.
— Войдите, — виновато пригласил он.
Дверь распахнулась, и на пороге возник капитан Амелин, вот уже два месяца, как переставший быть капитаном и щеголявший новенькими майорскими звездами.
— Разрешите, товарищ полковник?
— Предположим, я не разрешу, — проворчал Сорокин. — Скажу, что я занят. Твои действия?
Амелин красноречиво покосился себе под ноги, где валялось множество бумажных комочков, одним глазом заглянул в корзину и вздохнул с притворным смирением.
— Зайду попозже, — ответил он. — Вместе с уборщицей.
— Ну вот! Опять мне нет покоя! — пожаловался Сорокин — Никто меня не любит. Даже ты.
— Нечего было идти в менты, — ответил жестокий Амелин. — Ас чего это вы взяли, что я вас не люблю?
— Если бы ты меня уважал, — сказал Сорокин, — то не пришел бы сюда в первом часу ночи, держа под мышкой папочку с очередной гадостью.
Амелин сокрушенно вздохнул.
— Да уж, — сказал он. — Что да, то да…
— То-то же, — горько вздохнул Сорокин. — Да ты проходи, садись. Что там у тебя?
Амелин поколебался, зачем-то дотронулся указательным пальцем до кончика носа, нерешительно пожевал губами и сказал:
— Да ничего, в общем. Так, шел мимо, вижу, свет у вас горит… Дай, думаю, зайду. Вы почему домой не идете, товарищ полковник?
Сорокин не глядя сунул окурок в пепельницу и немедленно вынул из пачки новую сигарету.
— Домой, — со странной интонацией повторил он, — домой… Там, понимаешь, положение… Гости, в общем…
— Так тем более! — с деланным энтузиазмом воскликнул Амелин, приняв окончательное решение повременить с делами до утра.
— Это как посмотреть, — проворчал Сорокин. — Глаза бы мои их не видели. И ведь не прогонишь! Сестра жены, как-никак… С мужем и сыном, тоскливо добавил он после паузы.
— Да-а, — сочувственно протянул Амелин, хорошо осведомленный о жилищных условиях полковника. — Незваный гость хуже татарина…