Чувства жалобщиков трудно передать: здесь и недоверие, и все-таки какая-то смутная надежда: "авось?!",— а вот чувсnва Спаргаписа можно было определить одним словом — ликование! Впервые к нему за помощью обратились как к царю, он должен, обязан удовлетворить этих первых недоверчих просителей или погибнуть!
* * *
Тихо подкравшись в предрассветную блекло-туманную пору к главному становищу племени сакараваков, двенадцать *** раздирающим воплем ворвались в аул, разбрызгивая во все стороны стрелы с тлеющей паклей. Сразу же запылали войлочные юрты, кибитки, телеги, и бравые вояки Спаргаписа давили и топтали своими конями выбегающих из своих жилищ полураздетых и совсем раздетых людей. Все смешалось: рев, вой, визг, ярость и паника. Вождь сакараваков Гуркис в одном исподнем, окруженный кучкой телохранителей, охрипшим голосом сзывал к себе своих джигитов. Воины Спаргаписа покидали вдребезги разгромленный аул сакараваков, неся на хвосте погоню.
Ловко маневрируя прямо под носом остервеневших от злости преследователей «гдоведя их до белого каления, Спаргапис, внезапно круто свернув, пронесся сквозь мирно почивавший аул апасиаков, всполошив лишь сторожевых волкодавов. Зато уж неуправляемые сакараваки, в азарте погони не разбирая ничего, снесли налрочь аул дружественных им апасиаков, передавив на ходу несчетное количество людей, скота и собак.
Когда взбудораженные гонцы донесли до сведения вождя апасиаков Хазарасш, и, как водится в таких случаях, в явно преувеличенном виде, о вероломном нападении на его аулы (О этих выродков сакараваков, то теперь уже разъярился Ха-зарасп. Во главе своей знаменитой тяжеловооруженной кавалерия он ударял во фланг растянувшейся в погоне за Спаргаписом дружине полуголого Гуркиса, Увидев это, Спаргапис моментально развернул свой отряд и ударил в лоб зарвавшегося врага. Завязалась кровавая сеча.
* * *
Как и следовало ожидать, апасиаки при помощи Спаргаписа одолели Гуркиса, но, когда после боя победители встретились, на приветствие Спаргаписа вождь апасиаков буркнул себе под нос что-то неразборчивое, то ли ответное приветствие, то ли брань в сторону степного бродяги. Да и вообще вел себя со Спаргаписом надменно и ответил решительным отказом на просьбу того вернуть пастбище роду кущук из племени комаров. Но прошли уже те времена, когда со Спаргаписом можно было так обращаться. Спаргапис с какой-то усмешкой взглянул на пыжившегося Хазараспа, круто развернулся и, даже не попрощавшись с могущественным вождем апасиаков, ушел со своим отрядом в степную даль. При всей самонадеянности Хазараспа у него засосало под ложечкой в каком-то недобром предчувствии.