Пэм медленно замотала головой. Ее седеющие волосы были так тщательно уложены перед поминальной службой и закреплены лаком, что ни один волосок не шелохнулся.
— Вы очень творческая натура, — сказала она, все еще улыбаясь. — Наверное, это потому, что вы работали в шоу-бизнесе.
— Пэм, это называется преднамеренное убийство, — сообщила я. — Думаю, за него вам грозит пожизненное заключение. Вы совершили и еще одно преступление — подбросили оружие невинному человеку. Из-за этого вас не выпустят досрочно.
Пэм все мотала головой. Самое странное, что при этом она продолжала улыбаться. Только улыбка не затрагивала глаз, казалось, она так и примерзла к губам.
— Не могу поверить, что ты на его стороне, — сказала она сквозь эту замороженную улыбку.
— На чьей стороне?
— Ты знаешь, на чьей. На стороне Оуэна. Ты с ним работала. Изо дня в день, в одном офисе! Ты же видела, какой он! Планы, графики, расписания встреч… Это был не человек, а робот!
Я заморгала. Улыбка наконец сошла с ее лица. Красные пятна на щеках расползлись, и все ее лицо стало красным. В глазах, которые когда-то были нежно-карими, появился какой-то маниакальный блеск, который мне совсем не понравился. Она больше не походила на хрупкое создание. Если хотите знать мое мнение, она походила на психопатку.
Я попятилась. Возможно, идея явиться сюда была не такой уж удачной.
— Но… Пэм, это же ты вышла за него замуж.
— Да, вышла, — прошипела Пэм. — Я познакомилась с ним, когда училась в колледже. Я специализировалась на искусстве и была совершенно безбашенной, чего я только не попробовала: наркотики, эксперименты в сексе… а он работал помощником директора резиденции и был прямым, как стрела, и мне тогда казалось, что именно это мне и нужно, чтобы немножко угомониться. Но мне вовсе не нужно было, чтобы он меня подавил. Чтобы мое творчество душили в течение двадцати лет! Но именно так все и вышло. Пока я наконец не набралась храбрости уйти от него. Ты права, он действительно требовал, чтобы фарфор отошел к нему. Мой прекрасный сервиз! Вовсе не потому, что сервиз был ему нужен, а потому, что он знал, как я этот сервиз люблю. Чтобы наказать меня за то, что я от него ушла! Но в конце концов сервиз достался мне!
Я отрицательно покачала головой.
— Нет, Пэм, не достался. Я не позволю тебе его забрать. Отдай ключи.
Теперь Пэм уже рыдала в открытую, из карих глаз брызнули слезы и полились по щекам, закапали на вышитых тряпичных кукол.
— Я… я… — Казалось, больше она ничего не может сказать.
Я протянула руку и сказала как можно спокойнее:
— Ну же, Пэм, отдай ключи. Уверена, мы сможем как-нибудь решить вопрос с окружным прокурором. Может, удастся сослаться на синдром избитой жены или что-нибудь в этом роде. Может, тебя отправят в такое же место, в какое отправили Марту Стюарт. Там есть условия для занятий разными ремеслами, и ты сможешь заниматься своей любимой керамикой.