— Невыразительный?
Я пожала плечами.
— Вот именно. Как ваниль. Для того чтобы тебя кто-то возненавидел, ты должен по крайней мере… ну, не знаю. Должен что-нибудь сделать. Что-нибудь интересное. А в Оуэне не было ничего даже мало-мальски интересного. Серьезно.
Купер оглядел улицу, посмотрел на репортеров и их фургоны со спутниковыми антеннами на крышах. Неподалеку от фургонов стояли Сара и ее компашка из КРА, включая ссутулившегося Себастьяна. Они что-то мрачно обсуждали между собой, репортеры получили от них столько бит звукозаписи, сколько было надо, и больше не тревожили их с интервью.
— А тебе не кажется, что кто-нибудь из этих типов замешан в убийстве? — спросил Купер, кивая в сторону Сары и ее дружков.
Я закатила глаза.
— Я тебя умоляю! Они все вегетарианцы. Думаешь, кому-нибудь из них хватит духу выстрелить в человека? Да они даже яйца не едят.
— И все же, — сказал Купер. — Если Витч убран с дороги…
— Ничего не изменится. Администрация не собирается уступать. Если уж на то пошло, КРА потеряли единственный голос разума, который звучал во всей этой безумной каше. А теперь… — Я поежилась. — Господи, Куп, если начнется забастовка, здешним проблемам вообще не будет конца.
Купер задумался.
— А кто выиграет, если начнется забастовка?
— Кто выиграет, если начнется забастовка? Да никто, ты что, с ума сошел?
— Убийство всегда кому-то выгодно, — задумчиво сказал Купер. — Всегда.
— Ну, знаешь ли, — сухо возразила я, — не представляю, кому выгодно, чтобы повсюду лежал мусор слоем в три фута, чтобы забились туалеты, чтобы здание осталось без охраны. Ведь если союз аспирантов объявит забастовку, то его из солидарности поддержат профсоюзы уборщиков и охраны. Это входит в их соглашение. Здесь будет полный бардак.
Купер кивнул:
— Да, и разгребанием этого бардака придется заняться канализационным службам, частной охране и уборщикам. Это как раз то, что нужно владельцам всех этих компаний. Для поднятия настроения в середине года.
Вникнув в смысл его слов, я уставилась на него в недоумении:
— Постой-ка, неужели ты думаешь… ты думаешь, что убийство Оуэна — дело рук мафии?
Купер пожал плечами.
— А что, как-никак мы живем в Нью-Йорке.
— Но… но… — Я опешила. — Если это дело рук мафии, я никогда не вычислю, кто его убил!
Тут Купер убрал ногу с края кадки, резко развернулся, схватил меня за плечи, — да так крепко, что мне даже немного больно стало, честное слово, — и прижал к стене из красного кирпича, рядом с табличкой с цифрами 1855, висящей на одной половинке двери.
— Об этом даже не думай! — Он не кричал, даже не повысил голос. Просто был очень, очень серьезен.