Я смутился, как мальчишка. Он прав! Тысячу раз прав!
— Так точно, товарищ капитан первого ранга. Спасибо за добрый совет… Никтополион Васильевич, а можно вопрос? Неудобный?
— Прошу.
— С Марицыным что-то не так? Или мне кажется?
— Ну как же! На долю Марицына, да будет вам известно, выпало очень невеселое приключение. Его «Гриф»…
— Нет-нет, это я знаю. А в лагере, после 23 февраля, ничего такого не случилось? Когда меня уже не было?
— Аааа… Ну да, вы же не в курсе… Очень неприятное дело. Вот о нем-то уж точно впредь говорить не надо… В общем, так: два человека из его экипажа, с которыми он попал в плен, они… добровольно отреклись от Родины. И остались на Глаголе.
— Ничего себе! А причина?
— Мне неизвестна. С ними говорил адмирал Тылтынь. Как вы понимаете, он передо мной не отчитывался.
— Да, дела-а-а… Но почему?! Учитывая их историю, они должны ненавидеть клонов по-настоящему! А тут такое!
— Не берусь судить, Саша.
— Ну да, а Марицын, конечно, воспринял их измену как личную недоработку… Ведь еще тогда, когда они дрейфовали на «Грифе», они уже один раз его предали? Черт, да я бы на его месте мечтал только об одном: вернуться туда, на борт «Грифа», и пристрелить обоих мерзавцев!
— Это война, Саша, а не роман о войне. Боюсь, Марицын вовсе не пристрелить их мечтает… И вообще думает не столько о предателях, сколько о различных… хм… материях. Ладно, не будем. Запомните: все, что я вам сказал, не предназначено для обсуждений. А наоборот, для того, чтобы вы усвоили, какие темы обсуждать ни в коем случае не следует.
— Я усвоил, Никтополион Васильевич…
«Внимание! Стыковка через десять минут! Всем, кроме рабочей вахты, разойтись по каютам и пассажирским салонам!»
— С кем это мы стыкуемся? Разве мы не садимся в Городе Полковников?
— Не знаю. Идемте, Саша. Требования безопасности надо выполнять.
Что правда, то правда. Перед стыковкой все двери и люки задраиваются автоматически. Если же стыковка застанет человека в коридоре, старшие офицеры будут вынуждены подать на него рапорт. Ибо по распорядку все проходы корабля во время выполнения тесных маневров требуется оставить свободными. А ты, баран пассажирский, только под ногами будешь путаться, если не дай бог что.
Вместо долгожданной посадки в Городе Полковников началась какая-то ерунда.
«Камчадал» пристыковался к могучему лайнеру «Емельянов». В иллюминаторе пассажирского салона, возле которого сидел я, возникла громадная буква «Ь», проглядывающая из-под матовой камуфляжной краски. Разумеется, лайнер был мобилизован для воинских перевозок со всеми вытекающими последствиями для своих некогда голубых боков. Наряду с многим прочим название мирного времени было закрашено.