Еще неделю Таня ходила павой. Ведь многие коренные земляне прямо на ее изумленных глазах получали двойки, а тройки так вообще шли косяком!
У Тани даже появилось подозрение, что все дело в яйцах мафлингов. «Может, они и на мозг тоже действуют?»
Впрочем, вздорную эту мысль Таня, поразмыслив, прогнала. И правильно сделала.
— Молодчина, доченька! Умница! Вся в папу! — заявил Танин отец на сеансе дальней связи. — Мы тобой гордимся! Да что там мы! Вся школа тобой гордится. Вся, можно сказать, Екатерина!
— Ты только смотри там… Не очень-то заносись! — сказала мама, утирая краем клетчатого кухонного фартука слезу радости. И тотчас, уже изменившимся тоном закоренелого прагматика, добавила: — И пока учиться будешь, присматривай себе мужика хорошего. Обязательно с жилплощадью!
Брат Кирюха был краток, как счастье.
— Термояд! — сказал он. — Чистый термояд!
Впрочем, одной вещи Таня ни родителям, ни Кирюхе не сообщила. Чтобы пройти по конкурсу на археологическое отделение факультета Истории Внеземных Культур, достаточно было пятнадцати баллов.
Пять троек — и ты уже ксеноархеолог!
По иронии судьбы, вот уже восемь лет инопланетный истфак был аутсайдером Кенигсбергского государственного университета. А археологическое — аутсайдером среди четырех прочих отделений иноистфака.
Кому в двадцать седьмом веке, когда Великораса крепит оборону, чужаки вынашивают экспансионистские планы, а в самих Объединенных Нациях усиливаются центробежные тенденции, нужны какие-то ксеноархеологи?
Ну уж по крайней мере не армии.
Кстати, об армии.
Военных в Кенигсберге оказалось на удивление много.
Людьми в форме — серебристо-черной, сталисто-голубой, фисташковой — кишмя кишели окрестности морпорта. Фуражки, береты и пилотки покачивались у касс Музея Мирового Океана, военные азартно аплодировали с галерок Драматического театра, пили теплый бульон в кафетериях и вразвалочку расхаживали по Московскому проспекту.
Особенно много было кадетов. И неудивительно: одних военных академий в Кенигсберге имелось четыре штуки.
Их питомцы — коротко стриженные, молодые и нескладные — в свободное от учебы время слонялись по городу, дружно гоготали в пивных и пытались знакомиться со всем, что шевелится.
Однажды утром к Тане Ланиной, совершавшей экскурсию по Ботаническому саду, подошел робкий юноша и, зачем-то козырнув, спросил: «Сколько времени?» Когда он, получив точный ответ, осведомился: «А свободного?», Таня дала себе зарок никогда не знакомиться с военными. Робкий юноша был пятым по счету кадетом, справившимся у нее о времени в то утро.