Дела между тем шли не лучшим образом — Кинг и его представители начали возмущаться засильем пиратов на российском книжном рыке. По слухам, где-то летом 1994-го СК донесли, что в России издано уже 12 миллионов его книг («Кэдмен» отвечал примерно за треть этого количества), за которые сам писатель не получил ни цента. Начались жалобы в госструктуры, которые реагировали довольно вяло — их тогда больше занимал увлекательный «распил» собственности. Кинг ужасно сердился и с тех пор привык считать всех русских людьми, мягко говоря, не слишком честными; отсюда его упорное нежелание встречаться с нашими издателями и даже с журналистами. В итоге вопрос был передан в американское посольство в Москве, бывшее в те годы почти что вторым правительством. Под его давлением налоговые органы начали проявлять активность, изрядно запугав издателей-пиратов. Через пару лет Кинг отнял у нерасторопного г-на Нюрнберга право распоряжения своими правами, передав его напрямую своему агенту Ральфу Вичинанце.
Кроме того, «Кэдмен» донимали конкуренты. Псевдоукраинское издательство «Дельта» запустило свою кинговскую серию, опередив нас на несколько романов. Оно нашло типографию где-то в провинции (или в той же Украине), что позволило выпускать книжки быстрее и дешевле. В пику ему кэдменовские боссы запустили свою «Сигму» (тоже греческая буква). Тождество двух издательств было секретом Полишинеля, но для конспирации переводчиков заставили взять псевдонимы. Мой перевод «Глаз дракона» вышел в «Сигме» под именем Э. Вадимова, как и последующие два романа. Я по-прежнему упрямо не покупал компьютер и заполнял тетрадки каракулями, которые бедный Шубин с переменным успехом расшифровывал. В конце концов по настоянию Лени пришлось давать текст на перепечатку одной знакомой, что далось ей нелегко. Работая над «Длинным путем», девушка заливалась слезами и ощущала дикую боль в ногах. Не скрою, это вызывало у меня некоторую гордость как за автора, так и за себя.
Осенью 1994-го настал роковой момент — Кинг кончился. Все мало-мальски значимое было издано или запущено в производство. Серию начали пополнять менее известными авторами типа Страуба, Маккамона, британского халтурщика Денниса Уитли и небезынтересного канадца Майкла Слейда. От всех них я урвал по книжке-другой, но оплачивалось это хуже Кинга, и между заказами появились большие перерывы — другие переводчики тоже требовали свое. Пометавшись, я устроился в артель книгонош, которую сколотил на станции «Яуза» мой бывший соученик Леша Красильников. Это был почти такой же, как в «Кэдмене», подвал, под завязку загруженный книгами. Каждое утро там затоваривались 10–15 «реализаторов» (звучит прямо как «регуляторы» у Кинга), которые затем с громадными рюкзаками разбегались по электричкам. Вваливаясь в вагон, они хрипло рекламировали свой товар — детективы, сборники анекдотов и пособия для дачников. Мне отдали Курское направление. Пара конфликтов с милицией и мелкими бандитами разрешилась мирно — у Леши или его «крыши» везде были свои люди, — и постепенно я втянулся в работу.