— Неужели Арина? — говорит тётя Надя.
Арина даже не думает плакать, она спит.
— Странно, — говорит тётя Надя. — Собственными ушами слышала, как плакал ребёнок.
Интересно. Раз собственными ушами — конечно. Неужели к нам какой-нибудь ребёнок пришёл? И плачет. Маленький. Голый, мне папа читал. За ним гиена крадётся по следу, у нас в заповеднике есть гиены. Надо скорей этого ребёнка искать, а я тут лежу.
Сразу вскочил.
— Вот, опять, — говорит тётя Надя. — Слышишь? Где-то наверху, будто на чердаке, слышишь?
Тётя Надя смешная, придумывает всякую ерунду. Придумала — будто ребёнок, я даже поверил.
— Это байгуш, — говорю я.
А тётя Надя не понимает, переспрашивает:
— Кто-кто?
Это байгуш, такая сова. Он под крышей живёт. У него родились байгушата, и он с ними так разговаривает. «Аааа! — разговаривает. — Аааа!» Папа одного байгушонка достал, он весь растопырился на ладони. У него клюв вниз загнут, и глаза как пуговицы. Круглые. Я погладил, он меня клювом — хап! А не больно, у него ещё силы нет. «Пугает», — сказал папа. И обратно положил байгушонка, пусть живёт. Байгуш дому счастье приносит, его трогать нельзя.
— И долго он будет так? — говорит тётя Надя.
Он до утра может разговаривать, у него время есть. Днём потом выспится, на работу ему не идти. Байгуш днём всегда спит. Ему можно постучать, если он тёте Наде мешает.
— Как постучать? — говорит тётя Надя.
— Палкой!
У нас вон палка стоит. Если папа ночью работает в своём кабинете, а байгуш мешает, папа ему этой палкой стучит в потолок.
Как стукнет! Байгуш заквохчет, как курица, и замолчит. У папы работа срочная, байгуш понимает.
Тётя Надя что-то не очень верит, что он замолчит.
Я палку принёс. Мне до потолка не достать, табуретку нужно. Тётя Надя без табуретки тоже не может достать, у нас потолки высокие, не то что в городе.
С табуретки тётя Надя сразу достала. Стучит.
Байгуш ещё громче стал разговаривать.
— Сильней! — говорю я. — Ему не слышно, он под самой крышей сидит.
Тётя Надя сильнее стучит.
— Ещё сильней! — говорю я.
Тут Марина Ивановна входит. В пижаме. Говорит:
— Вы меня зовёте?
Марина Ивановна у нас за стенкой живёт. Нет, мы её не зовём. Чего мы её среди ночи звать будем? Мы байгушу стучим.
— Больно много чести — ему стучать, — говорит Марина Ивановна.
Она на табуретку залезла, мы с тётей Надей табуретку всеми руками держим, на всякий случай. Марина Ивановна руки дудкой сложила и как крикнет:
— А ну замолчи, нечистая сила!
Строго так крикнула. Байгуш сразу замолк.
— Вот как с ним надо, — сказала Марина Ивановна. Слезла с табуретки, вытерла её тряпкой, поправила на Арине одеяло и пошла спать. И свет у нас выключила.