— Нет… — отвечает он наконец. — Огонь красный, а не синий.
— Но огонь прячется, — говорит Крошка-Крестик. — Огонь прячется высоко в небе, как лисица в норе. Он смотрит оттуда на нас, смотрит, и глаза его жгутся.
— У тебя богатая фантазия, — говорит солдат.
Он усмехается, но сам тоже всматривается в небо, приставив руку козырьком к глазам.
— То, что ты чувствуешь, — это солнце.
— Нет, — качает головой Крошка-Крестик, — солнце не прячется и так не жжет. Солнце ласковое, а синева — она как камни в очаге, такая горячая, что лицу больно.
Вдруг Крошка-Крестик жалобно вскрикивает.
— Что с тобой? — спрашивает солдат.
Девочка закрывает лицо руками и тихонько стонет. Она наклоняет голову к земле.
— Он меня ужалил… — всхлипывает она.
Солдат откидывает ее волосы и трогает шершавыми пальцами щеку.
— Кто тебя ужалил? Я ничего не вижу…
— Свет… Шершень, — отвечает Крошка-Крестик.
Ничего нет, Крошка-Крестик, — говорит солдат. — Тебе померещилось.
Некоторое время они молчат. Крошка-Крестик все так же сидит под прямым углом к сухой земле, и солнце освещает ее лицо цвета бронзы. Небо затихло, точно затаило дыхание.
— А моря сегодня не видно? — спрашивает Крошка-Крестик.
Солдат смеется:
— Ну нет! Море очень далеко отсюда.
— Значит, здесь только горы?
— До моря много-много дней пути. Даже на самолете надо лететь не один час, прежде чем его увидишь.
А Крошка-Крестик очень хотела бы увидеть море. Но это нелегко, потому что она не знает, какое оно. Синее, конечно, это ясно, но какое?
— Оно жжется как небо или оно холодное как вода?
— Когда как. Иногда оно жжет глаза, как снег на солнце. А иногда бывает сумрачным, темным, как вода в колодце. Оно всегда разное.
— А вы его каким больше любите, когда оно холодное или когда жжется?
— Когда над ним облака, низко-низко, и желтые тени пятнами скользят по нему, точно островки водорослей, — вот таким я его больше всего люблю.
Крошка-Крестик морщит лоб от усилия и чувствует лицом, как облака проплывают низко над морем. Но она представляет себе все это, только когда с ней солдат. Быть может, потому, что он столько раз видел море когда-то, оно теперь рвется из него наружу и разливается вокруг.
— Море — это совсем не то, что здесь, — продолжает солдат. — Оно живое, оно как большущий зверь. Движется, скачет, все время разное: то веселое, то грустное, и разговаривает, и ни секунды не стоит на месте. С ним не соскучишься.
— Оно злое?
— Бывает иногда, людей, да и целые корабли заглатывает — ам! Но это только когда оно очень сильно сердится, в такие дни лучше дома сидеть.
— Я хочу к морю, — говорит Крошка-Крестик.