– А ты считаешь, что повернулся в ту? – поинтересовался ехидно Франсуа.
Ему очень хотелось увести разговор куда-нибудь подальше, потому что маленькая кудрявая Ненси стала очень похожа на ищейку. Она уже взяла след, она вся превратилась в слух.
– Франсуа! Интересно, а ты сколько лет дашь дорогой Муне? Только серьезно, без шуточек.
Что подобало делать джентльмену? Как-никак, он только что побывал в объятиях у допотопной мумии. А положение в таких случаях обязывает, не так ли?.. Смех, идиотский смех щекотал ему горло, раздувал ноздри, растягивал уголки губ…
– Нисколько не дам, – как можно равнодушнее ответил Франсуа.
– Считаешь, что и так перебор?
И Поль, как всегда, громче всех расхохотался собственной шутке.
– Да будет тебе! – оборвал Франсуа Поля. – Просто не в моих привычках интересоваться возрастом женщины, с которой я собираюсь сотрудничать.
– И совершенно напрасно. Все в мире взаимосвязано, и если будешь знать ее возраст…
– То ничего не узнаешь. Может, с возрастом она смягчилась, а может, стала жестче. Кто это может сказать? Все эти, знаешь ли, общие места…
– Скажи лучше, обобщения, не уточняя, общие это места или не общие! Что с тобой сегодня, слова тебе не скажи!..
Собеседники было разгорячились, но женщины тут же вмешались в разговор и смягчили его. Франсуа стал необыкновенно весел, он веселел всегда, когда чувствовал, что опасность, пусть даже на время, как было на этот раз, миновала.
На деле – и Франсуа нисколько не умалял смехотворности своего ощущения – он невольно чувствовал себя задетым несправедливостью к Муне Фогель Сибиллы и ее друзей. А несправедливость их, что бы о ней ни думать, уязвила его мужское тщеславие, и не только.
Нервы у Франсуа разыгрались, он чуть было не повздорил с Полем, в общем, вел себя глупо. Ничего другого не скажешь об их ужине с Ненси и Полем в ресторане, но Сибилла не придала значения его глупостям и была права. Она прекрасно понимала, какое наступает трудное и напряженное у них время. А с другой стороны, и хорошего было немало: во-первых, они наконец закончили замечательнейшую пьесу, и рано или поздно она станет не только их достоянием, но и найдет своего зрителя – зрителя, который всерьез любит театр. Во-вторых, та чистая случайность, благодаря которой именно Сибилле досталась вновь открытая в журнале рубрика и вместе с нею десять тысяч франков, и, в-третьих, их любовь, не остывающая, пылкая, что Франсуа опять подтвердил Сибилле на днях за кулисами театра (несмотря на риск оказаться в нелепейшем положении, появись там внезапно кто-нибудь).