В том, что с Франсуа что-то творилось, Сибилла знала точно, она звонила ему из Мюнхена и не дозвонилась ни ночью, ни рано утром, на кресле лежал незнакомый светло-голубой свитер – не женский – мужской, два или три раза Франсуа подходил и тут же обрывал разговор по телефону – всему этому она не придала бы никакого значения, если бы Франсуа не вел себя так неестественно. Дело в том, что он совершенно не умел врать, и его неловкость невольно привлекла ее внимание к тому новому, неизвестному, что внезапно появилось в их жизни. Чтобы избавить его от неловкости, ей приходилось в нужную минуту зажигать сигарету или менять тему разговора. Неспособность Франсуа ко лжи даже растрогала бы Сибиллу, но сейчас она была в угнетенном состоянии, и ее неуверенность и тревога только возрастали.
«Ох уж эти мужчины!» – вздыхала в таких случаях ее лучшая подруга Ненси, удручая этим еще больше: расхожие сентенции не успокаивали, а только раздражали усталую Сибиллу.
Обычно, если все обходилось без осложнений, Сибилла уходила из редакции часов в семь. И в зависимости от обстоятельств, влияющих на перемещение парижских пешеходов, садилась на автобус, метро или такси. В этот день осложнения были: Сибилла битый час отстаивала репортаж, который ей казался куда остроумнее другого, так что домой она добралась только часам к одиннадцати. Она миновала арку, потом прошла положенные несколько метров от ворот до их аллейки и в потемках наткнулась на что-то огромное, что, мешая проходу, перегораживало пятачок перед их дверью, тот самый пятачок, где они собирались сначала ставить коляски для детей, а потом инвалидные коляски для самих себя, а пока складывали дрова для камина и еще много чего другого, и куда их соседка в самом деле ставила колясочки своих многочисленных невесть от кого нагулянных малышей на протяжении восьми лет, пока не уехала с латиноамериканцем, к крайнему изумлению всех соседей. С тех пор их пятачок пустовал. И вдруг… Нет, это же надо было кому-то так обнаглеть – занять их пятачок! Все знают, что тут лежат их дрова зимой, их цветочные горшки летом и еще всевозможные велосипеды, на которых время от времени пытается передвигаться Франсуа. Конец этих транспортных средств неизменно плачевен из-за их полной несостоятельности с точки зрения механики, но Сибилла бывает счастлива, так как ей всегда грезится кровавая катастрофа.
Короче, больно ударившись коленкой о неожиданное препятствие, Сибилла пнула его еще разок и окончательно охромела. Она как раз чертыхнулась сквозь зубы, когда на пороге появился смеющийся Франсуа – Сибилла видела только его силуэт в желтом квадрате света из кухни: этакий черный дьявол из низкопробного ужастика.