«Карлайл, о чем ты только думал? – говорил Эдвард. – Ведь это же Розали Хейл!»
Розали безупречно изобразила раздраженный голос Эдварда.
– Мне не понравилось, как он произнес мое имя – как-то неприязненно произнес.
«Не мог же я позволить ей умереть, – тихо ответил Карлайл. – Это было бы слишком – слишком ужасно, слишком большая потеря».
«Понимаю», – сказал Эдвард – как мне показалось, с презрением. Я разозлилась. Ведь тогда я еще не знала, что Эдвард мог заглянуть в голову Карлайла.
«Это было бы слишком ужасно. Я не мог ее оставить», – шепотом повторил Карлайл.
«Разумеется, не мог!» – согласилась Эсми.
«Люди умирают каждую минуту, – жестко напомнил ему Эдвард. – Тебе не кажется, что ее очень легко узнать? Кингам придется организовать тщательные поиски – хотя никто не заподозрит этого поганца», – прорычал он.
Я обрадовалась, когда поняла, что они знают о вине Ройса.
Тогда я еще не понимала, что все уже почти закончилось: ко мне возвращались силы, и именно поэтому я могла сосредоточиться на разговоре. Боль уходила из кончиков пальцев.
«Ну и что мы с ней будем делать?» – спросил Эдвард – как мне показалось, с отвращением.
Карлайл вздохнул: «А это уж пусть она сама решает – может быть, захочет пойти своей дорогой».
Хотя я не вполне поверила тому, что он мне рассказал, его слова привели меня в ужас. Моя жизнь окончена и обратного пути нет. И мысль об одиночестве была невыносима…
Боль, наконец, отступила, и они опять объяснили мне, кем я стала. В этот раз сомнений не оставалось. Я почувствовала жажду, кожа затвердела, а глаза покраснели.
Я была настолько самовлюбленная, что, впервые посмотрев на себя в зеркало, обрадовалась: настоящая красавица, несмотря на красные глаза, – со смехом сказала Розали. – Понадобилось время, чтобы я поняла, виной всему была моя внешность и красота – это проклятье. И тогда я захотела быть… ну, не уродиной, а просто обыкновенной девушкой – как Вера. Чтобы мне позволили выйти замуж за того, кто меня любит, и родить прелестных малышей. Ведь именно этого я всегда и хотела. Разве это так много?
Розали задумчиво молчала – может быть, опять забыла о моем присутствии? Но потом она улыбнулась с торжествующим видом:
– А ведь я почти так же чиста, как и Карлайл. Грехов на мне меньше, чем на Эсми. И в тысячу раз меньше, чем на Эдварде. Я никогда не пробовала человеческую кровь, – с гордостью заявила она.
Интересно, в каком это смысле «почти» так же чиста?
Розали верно истолковала мой озадаченный вид:
– Я убила пятерых, – удовлетворенно призналась она. – Трудно назвать их людьми. Но я действовала очень аккуратно, чтобы обойтись без кровопролития: знала, что не смогу устоять, а мне ни за что не хотелось пробовать их на вкус.