Поскольку Скарлетт едва говорил по-французски, он повернулся к немцу:
– Почему бы вам не сказать ему, что мы оба немцы? Что мы в ловушке, пытаемся прорваться сквозь линии заграждения! Любому французу известно, что немцы бегут по всему фронту.
Немецкий офицер улыбнулся:
– Я уже сказал. Но он перепугался еще больше… Между прочим, он сказал, что так сразу и подумал. А знаете почему?
– Почему?
– Он сказал, что от нас за версту воняет бошами.
Старик, возившийся у открытой двери, вдруг выбежал наружу и на подгибающихся ногах затрусил в поле.
– Боже праведный! Остановите его! Остановите его, черт возьми! – завопил Скарлетт.
Немецкий офицер уже держал свой пистолет в руке.
– Не волнуйтесь! Нам так или иначе пришлось бы его убрать. Он помог нам принять решение.
Прозвучали два выстрела.
Старик упал, молодые противники посмотрели друг на друга.
– Как мне называть вас? – спросил Скарлетт.
– Моим настоящим именем… Штрассер. Грегор Штрассер.
* * *
Оба офицера без труда прошли через оборонительные рубежи союзников. Бросок американской армии из Ренвилля был стремительным и неотвратимым. Но он окончательно нарушил связь между войсками и командованием. По крайней мере, так казалось Алстеру Скарлетту и Грегору Штрассеру.
В Реймсе парочка натолкнулась на горстку грязных, измученных и голодных солдат – это было все, что осталось от семнадцатого корпуса французов.
В Реймсе не возникло никаких проблем: в ответ на все вопросы французы лишь пожимали плечами.
Они двинулись на запад, в направлении Билль-Коттерье. Дороги на Эпернэ и Мо были забиты прибывающим подкреплением и обозами с продовольствием.
Пусть другие болваны ложатся под пули, думал Скарлетт.
Ночью они вошли в предместья Билль-Коттерье и, сокращая путь, направились через поле к небольшой роще.
– Отдохнем здесь несколько часов, – сказал Штрассер. – И не пытайся сбежать. Я не собираюсь спать.
– Ты спятил, приятель! Ты нужен мне не меньше, чем я тебе!.. Одинокий американец, болтающийся в сорока милях от своей роты, а рота, между прочим, на фронте! Думай головой!
– Ты говоришь очень убедительно, но я не такой идиот, как наши одряхлевшие имперские генералы. Я не пропускаю мимо ушей пустые, пусть даже убедительные аргументы. Я слежу за своими флангами.
– Устраивайся. От Коттерье до Парижа добрых шестьдесят миль, и еще неизвестно, во что мы можем влипнуть. Надо поспать… Лучше, если мы будем делать это по очереди.
– Так точно! – презрительно рассмеялся Штрассер. – Ты говоришь, как еврейский банкир из Берлина: «Ты делай то, а мы сделаем это. И не спорь, пожалуйста». Спасибо за совет, американец, нет. Я не буду спать.