Постарались мы на славу, и Огрызок с блестящими чистыми глазками даже похорошел.
Можно было встречать День Весеннего Равноденствия с чистой душой.
И все было бы хорошо, но у Ряхи враги похитили его замечательных Молний.
Он их откормил уже до такого состояния, что они только копытом еще не били, и не ржали, — а так были вылитые застоявшиеся жеребцы.
И накануне забега, на который Ряха возлагал столько надежд (и который я тоже рассчитывала посмотреть), тараканы исчезли.
Я узнала это одной из первых, потому что среди прочих писем со вторым кораблем в моей почте пришло и письмо от сестры для него.
Когда мы расправились с уборкой, я понесла письмо адресату, и застала Ряху, ломающего кулаком перегородки тараканьего сарая.
— Я эту сволочь, — хрипел он, круша хрупкие доски, — из-под земли выкопаю. И снова закопаю. Вот так. Догадываюсь я, чьих вонючих рук это дело…
Но странным образом письмо оказало на багрового от ярости Ряху такое же действие, как оказывает масло на бушующие волны. Ряха взял письмо и утих на время.
А я в полном недоумении пошла в представительство.
Кому понадобилось связываться с Ряхой? Ведь точно закопает, он же просто не умеет говорить пустых слов…
* * *
В представительстве меня встретил сияющий Профессор.
— Душа моя, — объявил он радостно. — Ты идешь сегодня на бал.
— Чего?
— В честь праздника власти устраивают светский прием и представители Ракушки должны быть там. Общим собранием представительства решено отправить меня, тебя и Града.
— Не пойду!
— Тогда поставлю тебе за практику четыре, — перешел к угрозам Профессор.
— Это нечестно! — возмутилась я. — У меня даже надеть нечего.
— Как это нечего? — воздел руки к потолку Профессор. — Я рассказал о бале госпоже прокурорше, когда она покупала ваниль, и она любезно одолжила тебе свое платье, в котором тридцать лет назад очаровала господина прокурора.
Я всегда подозревала, что у прокурора Отстойника не все дома, а когда увидела платье, которым его очаровали, окончательно в этом убедилась.
— В этом?! Не пойду!!! — завопила я. — Можете неуд ставить! Лучше утопиться сразу, чем ходить в таких оборках.
— Что ты волнуешься? — искренне удивился Профессор. — Такое красивое платье… Я сам выбрал. Госпожа прокурорша принесла несколько нарядов, она была девушка модная.
На это и возразить было нечего. Только что и вправду утопиться, всё одно жизнь чернее некуда: не мытьё посуды, так уборка, не уборка, так мытьё посуды, тараканов у Ряхи спёрли, дракон молчит непробиваемо, платье в оборках и ужасных матерчатых розочках навязывают. Сильные убить хотят, Умные на скучный бал выпихивают.