С горя вспомнив бурную ночную жизнь в пансионате, я полезла на стену с удивившей меня саму ловкостью. Тошнота кончилась так же внезапно, как началась.
Цепляясь за камни руками, ногами и хвостом, я думала, что, похоже, сидеть мне на этой стене до утра, если я всё-таки заберусь на неё. Раз по Отстойнику в ночную пору разгуливают собаки в таком количестве, то охранять склады их вообще должно видимо-невидимо. Довыяснялась, называется, почему ночами по городку ходить не советуют.
А старую сноровку я утратила: поднялась всего на пару хвостов, а дальше не могла, хоть ты тресни. Вцепилась в стену, как паучок, и ни туда, ни сюда. И посмотреть, где там собаки, тоже не могла — точно бы сорвалась.
И вдруг я почувствовала чужие зубы на кончике моего хвоста. Моего!!! Кто-то из черных тварей подпрыгнул и попытался снять меня.
От ужаса я стрелой взлетела на стену, на самый верх. Три собаки крутились внизу, не уходя. И молчали, гадины, хоть бы одна рыкнула, что ли, чтобы стало понятно: они обыкновенные, луна здесь ни при чём и убитого начальника охраны Пряжки вспоминать не надо, это совсем из другой истории.
Осмотрев первым делом хвост, я поняла, что ущерб нанесён небольшой. Собачьи зубы только скользнули по нёму, спасла хваленая пушистость, усиленная знахаркиным средством. Можно было перевести дух: люди, все-таки, не ящерицы и хвостов, в случае опасности, в руках врагов оставить не могут.
И я решила, что, наверное, Медбрат меня любит: всё могло закончиться значительно хуже: например поверху стены могла быть проложена колючая проволока в несколько рядов…
А насколько сильна любовь Медбрата, я скоро узнаю: ещё неизвестно, на чьей стене я сижу.
Но торчать здесь до рассвета мне не хотелось: я же узнала, почему небезопасно ходить по Отстойнику ночами. Причина этого в виде трех упитанных тварей, каждая размером с теленка, караулила внизу.
Поэтому я прибегла к уже проверенному средству и заголосила:
— Спасите-помогите!!!
И в ожидании, пока меня спасут, принялась кидать сверху в собак мелкие камешки и кусочки раствора, которые удавалось выковырять из швов кладки.
Я всё надеялась услышать, как черные собаки будут огрызаться.
— Душа моя, ты почему псов дразнишь? — раздался голос снизу.
Профессор, держа в руках лестницу, стоял под стеной с внутренней стороны ограды и смотрел на меня снизу вверх крайне неодобрительно.
— Я им мстю за то, что они меня сюда загнали, — обстоятельно объяснила я начальству причины своего поведения.
— Спускайся быстрее, — вздохнув, попросил Профессор и приставил лестницу. — И ради Сестры-Хозяйки, не шуми.