Еще Даниель удивляли перемены, происшедшие в ее девочках за последние дни. Они перестали жаловаться на мозоли и ноющие мышцы, на отсутствие душа и конфет. Похоже, решили последовать совету Коди, взбодриться и доказать всем, что тоже на что-то способны. Впервые в жизни они получили шанс испытать себя, и это начинало им нравиться.
Даниель с удовольствием наблюдала за Молли и Линн. Девочки очень сдружились. На привалах их частенько можно было видеть вдвоем, сидящих где-нибудь подальше от остальных и с увлечением листающих журналы «Семнадцать» и «Настоящий ковбой». Не так давно Линн была окружена чванливыми детьми богатых родителей, которые судили о человеке по тому, в каких магазинах он покупал одежду, и так же оценивала людей. Такой подход был чужд Молли. Она говорила: «Когда все люди начнут так судить друг о друге, на равнинах Вайоминга заведутся слоны». Это звучало абсурдно и очень по-детски, но в этом был смысл. Итак, Молли была не только хорошенькая, но и умненькая! И очень нравилась Даниель. «Наверное, у нее была необыкновенная мать», – заключила она, радуясь завязавшейся дружбе.
А внешне девочка очень походила на Коди – и глазами, и улыбкой, у нее даже ямочки на щеках появлялись, когда она смеялась. Совсем как у отца. Линн горела желанием пригласить новую подругу в гости в Денвер, и теперь Даниель обдумывала, как бы уговорить Коди отпустить дочь.
И в самом деле, нельзя, чтобы девочки так быстро расстались. Это разобьет им сердца. Они превосходно дополняют друг друга. В Молли с нежностью и добротой удивительно сочетались смелость и твердость характера, а Линн была веселая, шумная, немного взбалмошная и легкомысленная. Каждая из девочек воспринимала мир по-своему, но было что-то, что их сближало и роднило.
– Ты представляешь, Молли никогда не слышала о Джордже Майкле! – удивлялась Линн, разговаривая с матерью.
– Ты можешь поверить, что Линн никогда не ездила верхом? – спрашивала у отца Молли.
В ответ оба – и Даниель и Коди – с недоверием пожимали плечами.
Даниель была благодарна Коди за то, что в течение дня он дал девочкам возможность немного отдохнуть и устроил несколько коротеньких перерывов. Сама она не позволяла себе жаловаться вслух, но тоже устала и радовалась отдыху. И все-таки у нее была возможность отвести душу. Дело в том, что она тайно вела дневник. Она начала его писать в первый же день. Писала на привалах, используя любую свободную минуту, и очень пристрастилась к этому занятию. Это было ее единственное развлечение. Когда история первопроходцев в исполнении Джун Мэтсон наводила на Даниель тоску, она усаживалась где-нибудь в потайном уголке, подальше от чужих глаз, доставала из внутреннего кармана куртки небольшой блокнотик в твердой кожаной обложке и принималась писать. Она и не подозревала, как много ей хочется сказать. Ей нравилось описывать красоты Дикого Запада, по-своему представлять, каково было бороздить эти просторы в прошлом.