Он посмотрел несколько странно, я спохватился, это же путь не меньше, чем в пару недель, если на обычном коне, но Мартин ничего больше не спросил, повел руку в сторону донжона.
— Леди Дженнифер, как обычно, вне крепости…
— Не опасно?
— Нет, она не покидает земель Брабанта. А еще ее всегда сопровождает группа молодых рыцарей. В последнее время пристрастилась смотреть на море с наших обрывов.
Я зябко передернул плечами.
— Не пускайте близко к краю. А леди Элинор?
Он нахмурился.
— Вся в своем нечестивом колдовстве. Зря вы ей разрешили! Половину вещей из подвала уже перетаскала в свои покои. И ночью с ними не расстается.
— Энтузиастка, — обронил я. — Ладно, пойду потревожу.
— Обрадуйте, — сказал Мартин. — Не своим появлением, если честно, а новостями. Она так исхудала, что временами смотреть жалко.
Я взглянул с удивлением, Мартин никогда никого не жалел, а чтоб вот так о леди Элинор, что тиранит его, как может, то для этого в лесу должно издохнуть стадо тираннозавров. Большое.
Слуги почтительно кланялись, и, как мне кажется, или же это мое самомнение распускает хвост, кланяются охотнее, чем кому бы то ни было здесь. Как будто вот приду и разом пересажу всех в райские кущи. И ангелы запоют или даже воспоют. Или это от того, что ничего не делал здесь, и потому в таком лорде разочароваться еще не успели?
Просторный холл за время моего отсутствия посветлел еще больше, чувствуется женская рука леди Элинор, добавилось цветных полотнищ…
Я взбежал по лестнице, ступени покрыты пурпурной ковровой дорожкой, очень красиво и возвышенно, но подумать о переменах не успел, дальше по коридору вспыхнуло оранжевое пламя: женщина с красными волосами и в пурпурном платье быстро идет в мою сторону. Мне даже показалось, что двигается слишком быстро, словно неслышно скользит над поверхностью пола.
Леди Элинор, исхудавшая настолько, что одни удивительно зеленые глаза на подурневшем кукольном личике, ускорила шаг, глядя на меня с отчаянной надеждой.
Я едва успел подхватить ее, когда споткнулась и рухнула в мои объятия. Пальцы наткнулись на выступающие, как лезвия топориков, острые лопатки, соскользнули на ребра, едва-едва прикрытые кожей. Весит не больше мелкого пуделя, в сердце мне кольнуло острой жалостью.
— Сэр Ричард!.. — прошептала она. — Мы ночами не спим.
— Комары? — пошутил я и ощутил, что сглупил.
Она вскинула на меня взгляд прекрасных глаз, веки покраснели, а белки пронизаны сетью полопавшихся сосудов.
— Какие вести?
Голос ее из прежнего музыкального стал хрипловатым, как после долгого плача. Я всмотрелся в ее подурневшее лицо с воспаленными красными веками и вдруг увидел под этой маской, а все женщины их носят, прячутся страх и отчаяние женщины, что после стольких лет нашла счастье и может потерять.