— Я рада, что ты приехала, мама. Мне нужна твоя сила; мне необходимо только немного времени, чтобы придти в себя и снова стать, как ты, сильной.
У Стеллы от жалости заныло сердце, когда Джорджина усталым движением убрала с лица прядь волос; силы ее были на исходе, она чувствовала себя побежденной.
— Какая же я дура! — задыхаясь, сказала Джорджина. — Зная заранее, что он станет играть мной, используя в корыстных целях, я не смогла преодолеть своих чувств к нему. Даже узнав, что Дейдра имеет на него право, я все еще лелеяла надежду завоевать его любовь. Можно ли быть глупее? — горько повторила она. И если даже бы он ответил на мою любовь, разве могла бы я уважать человека, способного проводить дни в бездельи, нежась в лучах меркнущей славы предков, вместо того, чтобы использовать свои способности на благо процветания родины, которую он якобы любит? Девиз его рода: «Мы смеем все!» — она принужденно рассмеялась, но смех вдруг оборвался. — Его следовало закончить так: «Только бы не трудиться!»
Джорджина слепо уставилась в пространство. Ее слишком занимали собственные горестные мысли, чтобы она могла заметить, как вздрогнула и удивленно посмотрела на нее мать при последних словах. Но Стелла давно научилась владеть собой и брать ситуацию в свой руки. Она как бы между прочим спросила:
— У Лиана нет работы?
— Нет, он ни разу о ней не упоминал, — Джорджина подавленно помолчала. Насколько я знаю, он проводит все свое время здесь, на Орлином перевале, мечтая о несбыточном. Он полон вечного оптимизма и убедил своих людей в том, что просто сидеть сложа руки и ждать чуда достаточно, чтобы это чудо свершилось!
Стелла спрятала торжествующую улыбку, тронувшую ее губы. Полная энергии, готовая действовать, она поднялась на ноги и потянула Джорджину за собой.
— Значит, так! Завтра утром, как можно раньше, мы отправляемся в Штаты, уверенно заявила она. — В нашей семье история повторилась дважды, но на третий раз мы сами построим собственную судьбу. Мы говорим прощай Ирландии, а возлюбленному ирландцу — прощай навсегда!
Джорджина вымучила согласную улыбку, но про себя суеверно подумала: как осмеливается ее решительная храбрая мать бросить такой вызов богам?
Стелла не испытывала желания снова сойтись в схватке с Лианом, под его острым взглядом она неважно себя чувствовала, и ей вовсе было не по вкусу, что последнее слово в спорах всегда оставалось за ним. Она решила не выходить из своей комнаты и попросила Джорджину извиниться перед Дейдрой.
— Скажи ей, голубка, что я страшно устала и не могу спуститься, — велела она, снимая платье и надевая толстый стеганый халат. — Но я была бы благодарна, если бы ты выпросила у этой с ястребиным взглядом экономки стакан горячего молока.