— Да, — сказал Аристарх и только теперь обнаружил, что не говорит, а едва шепчет. — Да! — крикнул он, собрав все свои человеческие силы.
— Имейте в виду: я вас плохо слышу! — сказала дыра всё с тем же болезненным напряжением в голосе. — Фляга с вином должна быть где-то рядом с вами. Напейтесь и немедленно снимайте с себя всё железное. И, пожалуйста, побыстрее: я тут долго не выдержу!
Флягу Аристарх, наконец, нашёл: она лежала под самой стеной, — но дотянуться до неё он смог не сразу. Вино оказалось горьким и, пожалуй, чрезмерно крепким. Оно обожгло гортань, зато придало сил. И всё же, разоблачался он невыносимо долго, под нетерпеливые и всё более страдальческие понукания незнакомца, который почему-то не мог помочь ему, а вместо этого был вынужден сидеть в дыре.
Нательное бельё на рыцаре провоняло потом (увы, не только потом: все-таки, трое суток без движения, в тесном карцере, в котором даже параши не было), и он с отвращением стал освобождаться от него. Усталости Аристарх уже не чувствовал, но вернулась боль. Он едва удержался от стона, отдирая затвердевшие от сукровицы пласты фланели, присохшие к синякам на спине и плечах. Пришлось ещё раз приложиться к фляге.
— Ну, скоро ли вы там? — с совершеннейшим уже страданием в голосе спросила дыра, и Новый Рыцарь заторопился.
— Уже! — крикнул он, поспешно сдирая с себя некое подобие кальсон с нашитыми на них толстыми, тройной кожи, наколенниками. — Вылезай, добрый человек, я готов! Он подхватил флягу, ещё раз глотнул, отпихнул к стене валявшиеся рядом стальные поножи и быстро огляделся. Его роскошного алого плаща нигде не усматривалось (Аристарх, впрочем, тут же вспомнил, что сам завещал его Долгу), и, немного поколебавшись, он шагнул к останкам Спящего Рыцаря. Прости, коллега, но мне твой плащ нужнее, чем тебе! Он выдернул линялый бархат из-под упавшего на него меча — и вовремя: вдоль ущелья пронёсся множественный лязг, и всё железное снова намертво влипло в стены.
Задрапировавшись, Аристарх присел на корточки напротив дыры, прислонился спиной и затылком к стене и стал терпеливо ждать своего спасителя, то и дело прикладываясь к фляге и веселея с каждым глотком. Чудодейственного напитка оставалось глотка на три, не больше, когда он решил наконец, что каникулы его начались великолепно, а перспективы наверняка радужны. В первое же утро убил Дракона, через три дня спасся сам, теперь остается лишь выяснить, где и как отыскать Невидимку и так ли уж обязательно жениться на Принцессе…
Спаситель появился вполне неожиданно. Это был небольшого росточка старик (он мог бы идти в драконьей дыре, не пригибаясь), босой, в таком же, как у Аристарха, линялом бархатном плаще с чужого рыцарского плеча, длиннобородый и совершенно седой. Его мучила одышка и крючила сильная боль — по-видимому, сердечный приступ. Согнувшись, прижимая обе ладони к груди, он доковылял до края дыры и остановился, не то не желая, не то не решаясь спрыгнуть. Помощь Аристарха, подбежавшего было и протянувшего ему руки, старик слабым жестом отверг и с таким же жестом пресёк его благодарственные излияния.