— Так, мельком. Как-то чаем его угостила.
— Рассказывал вам Гвимар Иванович о своей семье?
— Нет. Я даже не уверен, что она у него была.
— Но адрес свой он вам оставил, в Киеве?
— Представьте, нет, — разводит руками Виктор Арсентьевич. Он снова разливает по чашечкам кофе, и мы продолжаем беседу.
— А где вы бывали с ним, кроме сестры художника Кончевского?
— Пожалуй… Сейчас что-то не припомню. Но я постараюсь.
Трудный идет разговор. Главная ниточка его причудливо петляет, то исчезая, то возникая вновь уже в другом месте, то натягиваясь, то ослабевая. В таких непростых разговорах необходимо улавливать каждую интонацию, каждый взгляд и пытаться понять затаенную мысль человека, сидящего напротив тебя, мелькнувший в его словах намек или случайную оговорку.
Вот и сейчас мне начинает казаться, что мы словно играем с Виктором Арсентьевичем в известную детскую игру «тепло — холодно». Я то приближаюсь к чему-то важному, и становится «теплее», то невольно или сознательно удаляюсь в сторону, и тогда становится «холодно». И у Виктора Арсентьевича происходит то же самое, с той лишь разницей, что он, по-моему, знает, где «горячо», но пускать меня туда не собирается. Да, он явно чего-то недоговаривает. Боится? Но чего? Скорей всего, быть замешанным в какую-нибудь историю. Ведь подозрительным знакомым обзавелся он, что ни говори. Вот тот и устроил ему сюрприз.
Мы оба наконец устаем и по обоюдному согласию откладываем разговор до следующего раза, условившись о новой встрече.
— Скажите, по работе вы с Гвимаром Ивановичем не сталкивались? — мельком спрашиваю я напоследок.
— Нет, что вы, — снисходительно улыбается Виктор Арсентьевич.
Мы прощаемся.
Да, какой-то странный происходит у меня в тот вечер разговор. Однако дальнейшие события запутывают все еще больше.
Глава 5
ПУТЬ ВЕДЕТ НЕПОНЯТНО КУДА
Допрос Музы Кузьмич провел сразу после задержания Чумы. Сам провел, лично. Ведь он был полностью в курсе дела. А я в это время еще только шел на свидание с Виктором Арсентьевичем, ничего не ведая о случившихся в этот день важных событиях. Да и все равно допрашивать Музу мне не следовало. У нас с ней возникли «свои» отношения, ведь она меня обманула и предала. У Денисова тоже отношения с ней были непростые. Правда, обманул ее он, хотя и не предал, а скорее даже спас от Чумы, помешал отъезду из Москвы, которого она и сама не хотела. Но все равно нужного разговора с ней у Вали могло не получиться. А вот Кузьмич — другое дело, его Муза вообще не знала. Кроме того, разговор с ней следовало провести очень тщательно, ведь Музу потом предстояло отпустить. И кто знает, с кем она после этого встретится, чтобы рассказать о случившемся. Веры ей нет никакой. И потому каждое необдуманное слово, сказанное ей, может привести к неприятности, а то и к беде.